Только дворецкие радовались его уединению.

— Как думаешь, Финч, — спрашивал камердинер, — господин решил остаток жизни предаваться размышлениям?

— Слишком большой остаток, чтобы тратить его так глупо и неумело, — отвечал Финч. — Но что-то случилось в зимней поездке такое, что выбило Его Сиятельство из колеи.

Дворецкие всячески старались прислуживать герцогу, он мрачнел и худел день за днем.

— Господин, — тревожился Финч, — поведайте нам вашу проблему. Мы поможем ее решить.

Алек смотрел на него прекрасными синими глазами, сейчас подернутыми дымкой, и криво ухмылялся.

— Как?

— Не знаю. Но дальше так не может продолжаться. Бирр, Бадди, тащите хозяина гулять!

При слове «гулять» собаки срывались с места и неслись к двери. Потом возвращались, хватали Алека за штанины и тянули да собой.

Утром Финч ставил на туалетный столик серебряный поднос с приглашениям на балы и светские вечера. Конвертиков с каждым днем становилось все меньше. Алек не показывался в свете, и по столице поползли слухи. Одни говорили, что он уехал путешествовать: другие твердили, будто он заперся в имении в горах, а третьи шептались по углам, утверждая, что герцог Верт немного тронулся умом.

И только леди Летиция не сдавалась.

Вот и сегодня Алек покрутил в пальцах изящную открытку с вензелями, на которой было написано приглашение на бал цветов.

«Не может забыть мой поцелуй», — усмехнулся он и бросил квадратик картона в камин.

Бумага загорелась, разлетелась радужными искрами, а вместе с ними вспыхнула картинка в голове. Сердитая Амина злится на него и вдруг от ее рук начинают во все стороны разбегаться искры, которые превращаются в цветы. Миг — и серая пещера преображается, становится похожей на цветущий сад.

— Что б тебе!

Алек вскочил и выхватил обуглившийся клочок картона из камина.

— Что случилось? — в кабинет вбежал Кимб.

— Узнай, во сколько сегодня бал цветов.

— Сию минуту!

Лицо камердинера вспыхнуло от радости.

— И пошли гонцов за моими друзьями.

— Нет, Ваша светлость! Только не это!

— Кимб, выполняй приказ! А я пока прогуляюсь.

— В саду?

— Нет, поеду в парк.

Кимб хлопнул от радости в ладоши и выбежал за дверь. Из коридора раздался хриплый голос старика:

— Его Сиятельство выздоровело!

Герцог улыбнулся, встал: пора размять ноги. И зачем он, как идиот, запер себя в доме? Нельзя вечно нянчить расстроенную душу. Он спровадил истинную подальше от себя, спрятал медальон в шкатулку, может дышать полной грудью и наслаждаться покоем.

Но сердце отчего-то постоянно ныло. Алек сам ненавидел предательство и предателей, а поступил также. Но у него было безвыходное положение. Амина притягивала к себе настолько сильно, что появились мысли о женитьбе. Нужно было с этим что-то делать и немедленно, поэтому он предупредил друзей, когда вызвал их из пещеры:

— Ничему не удивляйтесь, так надо!

— Что ты задумал? — встревожился осторожный Терган.

— Спасти свою жизнь.

Узнав об идее Алека, друзья от него отвернулись и перестали с ним общаться. Но герцог и сам не стремился к встречам. Ему нужно было успокоиться, переварить мысленно ситуацию и наметить новую дорогу жизни.

Именно жизни, а не смерти. Он не хотел умирать в столь раннем возрасте даже ради неземной любви и страсти.

— Бирр, Бадди, вперед!

В парке Алек спешился, бросил слуге поводья и неторопливо направился по тропинке к озеру. Лето было в самом разгаре. Везде, куда падал взгляд, на лужайках сидели группы девушек и юношей. Недалеко от них паслись лошади, драгмы, которым было запрещено спускаться ниже деревьев, парили в воздухе и напоминали больших стрекоз. Отовсюду несся веселый смех.