И вот я сижу за столиком в продуваемом всеми сквозняками кафе, допиваю уже второй стаканчик дешевого чая из пакетика и жадно разглядываю каждого, кто появляется на пороге.

Долго никого не было, затем заходит целое семейство, потом несколько мужчин разного возраста. Всякий раз я немного пугаюсь: а вдруг этот лысый пузан окажется моим отцом? Или тот дядька с лицом выпивохи — любовь всей жизни моей мамы? А я уже напредставляла необыкновенного красавца!

И вдруг, когда я уже начинаю нервничать, в дверях возникает невысокий худой мужичок, который радостно бросается к стойке с возгласом:

— Ох, девонька, налей мне кофеечку! У меня сегодня день такой волнительный! Такая встреча ждет! — и голос у него не столько глубокий, сколько просто прокуренный.

«Ну вот, самый обычный дяденька…» — мелькает разочарование.

Но додумать мысль не успеваю, поскольку тут же откуда-то сверху раздается уже знакомый по телефонному разговору низкий голос:

— Здравствуй, Мила!

И напротив меня за столик опускается мужчина. С точно такими же пронзительно-синими глазами, как у меня.

3. Глава 3. Разочарование

Как он оказался в кафе — непонятно, в дверях я его не видела. Удивленно раскрыв рот, я оглядываю незнакомца. Одет в длинное черное пальто какого-то супермодного покроя, я таких даже не встречала. Гладкие черные волосы до плеч, зачесанные назад, острые красивые черты и ярко сияющие синие глаза на фоне смуглого лица.

Но он просто не может быть моим отцом, ему на вид лет тридцать, не больше!

— Вы… Григорий? — удивленно выдавливаю я, так и не сумев произнести «мой папа».

— Что-то не так? — он слегка приподнимает брови.

— Вы такой… молодой… подумала, а вдруг отец решил прислать сына, чтоб с сестрой познакомился?

Он усмехается и обводит жестом кафе:

— А если бы я выглядел, как кто-нибудь из них, ты быстрее бы признала во мне отца?

— Поймите правильно, я просто растерялась, — опомнившись, начинаю частить, как всегда делаю, когда волнуюсь. — Мне девятнадцать в сентябре исполнилось. Не может же мой отец выглядеть на тридцать!

— Вполне может, — насмешливо улыбается мужчина. — Твоя мама ведь выглядит на двадцать пять, не так ли?

Ну да, нас часто принимают за подружек или сестер, а не за мать и дочь. Но я раньше об этом как-то не задумывалась, просто гордилась, что мама у меня такая молодая. И я на нее очень похожа – светловолосая, высокая. Только глаза от отца достались, а у мамы они светло-карие, почти желтого оттенка.

Надо же, и отец у меня красивый и молодой! Но от размышлений меня отрывает его голос. И произносит он то, что я меньше всего ожидала услышать… Отец, с которым я так мечтала увидеться, вдруг наклоняется через столик и вполголоса спрашивает:

— Сколько тебе нужно, чтобы ты больше не звонила?

— Что? — ошалело переспрашиваю я.

— Сколько денег скинуть? — повторяет отец. — Я понял, что у тебя какие-то проблемы. Какая сумма нужна для их решения?

— Н-нет, — мямлю я. — Никаких проблем…

Вот и приехали! Я-то надеялась поговорить по душам, узнать, что за человек мой отец. А вместо этого он предлагает просто заключить сделку — отсыплет денежек и снова забудет о дочери на следующие девятнадцать лет!

Ну как так можно с собственным ребенком?! Мы же не чужие!!!

Слезы подступают к глазам, я едва сдерживаюсь. Вот, значит, что это за «любовь всей жизни» моей мамы. Разочарование больно давит в груди. Хочется швырнуть в отца мятый стаканчик из-под чая, но беру себя в руки.

Поднимаюсь, застегиваю пальто.

— Нет, спасибо, мне ничего от вас не нужно, — почти шепотом говорю ему и быстро выхожу из кафе.

Снаружи уже непроглядная темнота, и только редкие фонари на трассе освещают обочину. Из-за стоящих в глазах слез дорога то и дело расплывается. Иду вдоль шоссе, утопая почти по колено в серо-буром снегу. Еще и сверху начинает накрапывать смесь дождя и снега, сразу превращаясь в грязь на трассе, которая летит мне в лицо из-под колес машин.