Глубина вообще 20 метров; ни в одном месте фарватера не встречаешь глубины менее 19 метров.

Таким образом, через Югорский Шар могут проходить самые глубокосидящие суда. При проходе через пролив рекомендуется зорко смотреть на воду со стеньги, откуда в ясную погоду легко можно видеть мели».

В старинных рассказах говорится об очень высоких горах, покрытых льдом и снегом, расположенных вблизи пролива между островом Вайгач и материком; рассказывается, что именно там находится высочайшая гора на земном шаре, вершина которой будто бы достигает высоты ста немецких миль.[160]

Честь быть самой высокой горой на земле приписывалась позднее жителями северных равнин России горе в окрестностях Маточкина Шара, – «где все горы гораздо выше Большого Камня», Большой же Камень, при устье Печоры, имеет в высоту несколько сот метров. Это орографическое представление является новым доказательством правдивости старой поговорки: «у слепых и король одноглазый». Маточкин Шар действительно окружен диким альпийским ландшафтом с вершинами, доходящими до 1000–1200 метров. По обе же стороны Югорского пролива видны только равнины, оканчивающиеся у моря крутыми уступами. Они рано освобождаются от снега и покрываются густой травой, являющейся хорошим пастбищем для оленьих стад ненцев.

Большинство судов, желающих пройти через Югорский Шар в Карское море, должно здесь несколько дней стоять на якоре в ожидании благоприятных ветров и ледовой обстановки. Вблизи пролива нет хороших гаваней, но удобные якорные стоянки имеются частью в бухте у Хабарова при западном входе в пролив, частью, по старинным голландским картам, с юго-восточной стороны, между Местным островом (Статен Эйланд) и материком. Однако в отношении последней из названных якорных стоянок у меня нет собственного опыта, и я также не слыхал, чтобы норвежские зверобои пользовались ею. Возможно, что место это уже обмелело.

Когда мы в 1878 году проходили Югорский Шар, пролив был совершенно свободен от льда. Погода стояла прекрасная, но ветер был так слаб, что паруса приносили мало пользы. Вследствие этого мы подвигались не особенно быстро; кроме того я хотел, чтобы все четыре судна держались вместе, для чего «Фразеру» пришлось взять на буксир парусное судно «Экспресс». Помимо этого терялось время на драгирование и доставание проб воды. В некоторых местах, например перед Хабаровым, драга приносила нам богатую добычу, в особенности изопод и губок. Пробы воды показали, что содержание соли значительно уже на небольшой глубине и что поэтому нельзя полагать, чтобы большая часть пресной воды, изливаемая реками Карой, Обью, Тазом, Енисеем и др. в Карское море, текла в Атлантический океан через этот пролив. Мы прошли пролив 1 августа в полдень и под парами вышли в открытое, простирающееся к востоку море, бывшее предметом стольких стремлений, предположений и заключений различных правительств, корыстолюбивых торговцев и ученых космографов XVI и XVII веков. Море это и для современных географов и ученых является еще mare incognitum.[161]

Именно это-то море и являлось поворотным пунктом для всех прежних путешественников на северо-восток от Борро до Вуда и Флеминга,[162] и поэтому, прежде чем продолжать описание нашего плавания, необходимо сказать несколько слов о его берегах и гидрологических особенностях.

Если не принимать в расчет маленький новооткрытый остров Уединения,[163] то Карское море представляется на северо-востоке открытым. Оно ограничено с запада Новой Землей и островом Вайгач, с востока – полуостровом Таймыр,[164] берегом между Пясиной и Енисеем и Ямалом, а на юге – самой северной частью Европейской России, Белым островом и обширными губами Оби и Енисея. Берега между мысом Челюскина и Енисеем представляют собою низкие холмы, сложенные кристаллическими сланцами, гнейсом и вулканическими породами; от Енисея до самых южных частей Карского моря берег образован мелкозернистым песком Ямальской и Гыдаянской тундр, а на острове Вайгач и южной части Новой Земли (до 73° сев. шир.) берега состоят из известковых и сланцевых пластов,