Если не принимать во внимание тех немногих ненцев, которые за последние годы поселились на Новой Земле или кочуют в летнее время по равнинам острова Вайгач, то все земли, являющиеся областью исследования полярных путешественников Старого Света, – Шпицберген, Земля Франца-Иосифа, Новая Земля, Вайгач, полуостров Таймыр, Новосибирские острова и, быть может, даже Земля Врангеля – необитаемы.[95] Картин жизни, которые туземцы отдаленных стран с их своеобразными нравами и обычаями представляют путешественнику, здесь не встретишь. Зато летом он видит здесь жизнь животных (зимой с Крайнего Севера исчезают почти все существа за исключением обитающих в самом море), гораздо более оживленную и, быть может, богатую, вернее, менее скрытую растительностью, чем на юге.

Прежде всего внимание привлекают большие млекопитающие – киты, моржи, тюлени, медведи и олени, а также несметные стаи птиц, окружающие путешественников в течение длинных северных летних дней.

Еще задолго до вступления в область собственно Ледовитого океана корабли окружают стаи больших серых птиц, летающих или, вернее, парящих над самой поверхностью моря. Они поднимаются и опускаются вместе с волнами, зорко выслеживая добычу, или же плывут за кормой судна, жадно ловя выкидываемые объедки. Это арктический буревестник (глупыш)[96] («Mallemuck», Procellaria glacialis L.).[97]

Буревестник смел, прожорлив, мясо его имеет неприятный запах, почему его употребляют в пищу лишь в случае крайней нужды, но если птица не наелась только что гнилого жира, то для людей, привыкших к вкусу рыбьего жира, буревестник сравнительно съедобен.

Вид этот более распространен на Медвежьем острове и на Шпицбергене, чем на Новой Земле, где встречается гораздо реже.

К северу от Скандинавского полуострова мне известны три места, где высиживают яйца большие стаи этих птиц: первое на Медвежьем Острове, на уступах некоторых не особенно крутых скал, близ так называемой Южной гавани острова,[98] второе – на южном берегу залива Брандевийне-бэй (на Северо-восточной Земле), третье – на выступах крутых, почти отвесных скал внутри Айсфиорда. В последних местах гнезда недоступны. На Медвежьем же острове можно, наоборот, без особых затруднений собирать у целых колоний их грязно-серые, короткие, равномерно закругленные с обеих сторон яйца. На вкус они довольно приятны. Гнезда очень невелики и зловонны, как и самая птица.

Когда мореплаватель продвигается немного далее на север и попадает в море, усеянное льдами, волнение сразу прекращается, ветер затихает, море становится зеркальным, поднимаясь и опускаясь легкой зыбью. Стаи люриков (Mergulus alle L.), кайр (Uria Brünnichii Sabine)[99] и чистиков (Uria grylle L.)[100] парят в воздухе и плавают среди льдин. Люрик, называемый также «морским королем», редко встречается южнее Новой Земли и, насколько мне известно, не высиживает здесь яиц. Да и в южной части этого острова каменных россыпей на склонах гор слишком мало для приволья этой маленькой птицы. Но у Шпицбергена люрик встречается несметными стаями и гнездится на каменных россыпях высотою в 100–200 метров, образовавшихся вследствие морозного выветривания во многих местах на круто обрывающихся к морю скалах, например, близ Горнзунда, в заливе Магдалины, на Норвежских островах (около 80° сев. шир.) и т. д. Эти обломки скал являются для люрика настоящим дворцом с таким множеством зал, какого люрик не найдет нигде на всей поверхности земного шара. Если вскарабкаться вверх между камнями, видишь целые тучи птиц, внезапно поднимающихся из земли, либо кружащихся в воздухе, или вылетающих в море; оставшиеся же под камнями одновременно дают о себе знать неумолкающим щебетаньем и гулом, напоминающими, по словам Фридриха Мартенса,