На следующий день ненцы узнали, что меня возили на их жертвенный холм. В отношении самих себя они, по-видимому, придавали этому мало значения, но заявили, что проводник, конечно, будет наказан оскорбленными болванами. Быть может, уже предстоящей осенью, когда его олени вернутся с острова Вайгач, где их теперь пасут ненцы, ему придется раскаяться в святотатстве; но если наказание не постигнет его теперь, то возмездие придет в будущем или падет на его детей и внуков. Во всяком случае, боги покарают его. Их религиозные представления в отношении божьего гнева были, таким образом, совершенно тождественны с учением ветхого завета.

Идолы самоедов

Жертвенное место самоедов

Посещенное нами жертвенное место было, между прочим, не особенно древним. Более древнее находилось на 600 метров ближе к берегу, возле пещеры, к которой ненцы относились с суеверным благоговением. Древнее место жертвоприношений на довольно большом расстоянии вокруг русского креста все еще было усеяно множеством костей и ржавых железных обломков. Видны были даже остатки костра, на котором сжигали идолов шаманов. Эти идолы были, по-видимому, больше и красивее богов, найденных нами, что подтверждается сравнением с изображениями идолов времен путешествий голландцев. Порода шаманских идолов, несомненно, испортилась за последние триста лет.

Осмотрев древнее место жертвоприношений и также собрав с него некоторую дань, я распорядился перетащить шедшую на буксире нашего катера небольшую лодку через низкий песчаный перешеек, отделявший от моря показанное на карте озеро. На этой лодке я затем отправился вместе с капитаном Нильсоном и моим русским проводником к ненецкому кладбищу, находившемуся внутри острова, на берегу озера.

Здесь был похоронен только один человек. Могила была живописно расположена на спускавшемся к озеру склоне, украшенном в то время множеством полярных цветов. Она состояла из ящика, тщательно сколоченного из широких крепких досок и прикрепленного к земле глубоко вбитыми кольями с перекладинами так, что в ящик не могли проникнуть ни хищный зверь, ни лемминги. Доски были, по-видимому, не из плавника, а, вероятно, привезены с юга, как и береста, которой было выстлано дно ящика. Судя по лежавшей возле скелета, теперь уже истлевшей, малице и другим лохмотьям, умерший был похоронен в обычной ненецкой одежде. Кроме того, в могиле находились черепки железного котелка, топор, нож, сверло, лук, деревянная стрела, несколько медных украшений и т. п. В ящике даже лежали свернувшиеся кусочки бересты, несомненно, чтобы умерший мог на том свете развести огонь. Возле могилы находились опрокинутые сани, положенные там, вероятно, для того, чтобы умершему было на чем ездить на том свете, и возможно, что возле могилы были заколоты олени, чтобы возить его там.

Несомненно интересно, какие существенные перемены произошли в образе жизни ненцев со времени их знакомства с европейцами. Я приведу здесь некоторые извлечения из сообщений английских и голландских путешественников на северо-восток.

Что изменения произошли в вооружении, т. е. что даже ненцы сделали успехи в военном и охотничьем искусстве, видно из старинных изображений, на которых ненцы всегда с луком и стрелами. В настоящее же время лук, по-видимому, совершенно вышел из употребления, и мы не видели ни одного ненца – стрелка из лука. Зато у них старые, негодные кремневые ружья, потерянные замочные части которых часто очень остроумно заменяются кусочками кости и ремнями. Ненцы очень охотно покупают кремневые ружья, заряжающиеся же с казенной части ружья им совсем неизвестны. В этом отношении они более отстали, чем эскимосы в окрестностях порта Кларенс.