. 1915 г. 7 декабря». На прошении стоит виза: «На шубу 13–50».

Максим будет поддерживать своего друга: когда тот в 1917 году уедет учиться в Томск, организует в том числе и оказание финансовой помощи. Вскоре революционные события разбросают их. Перед разлукой они обменялись фотографиями, на обороте своей Платон написал такие слова: «Друг Максим! Храни сей памятник нашей дружбы и помни ты светлые дни великой революции в Якутске, когда нас порицали в уголках старики, старухи, когда нас порицала либеральная буржуазия на съездах, на митингах, а бедный народ в боязливом ожидании ждал нашего слова, чтобы сбросить вековой гнет тойонатства, чтобы братски слиться между собою для защиты своего кровного труда. Помни, как мы с тобой дружно жили два года вместе, как мы лихорадочно работали во дни революции. Твой Платон. 12 мая 1917 г.».

Юный поэт-романтик посвятил своему другу одно из первых стихотворений, написанное в деревне Казанка в Томской области во время ссылки в 1919 году, «Не все ль равно?!»[54]:

Вскоре, действительно, случилась разлука с родиной и судьба разбросала верных друзей по стране. После августа 1928 года Максим Аммосов работал в аппарате ЦК партии, стал слушателем теоретического отделения Аграрного института красной профессуры. В марте 1932 года был направлен в Казахстан, работал секретарем Западно-Казахстанского, Карагандинского, Северо-Казахстанского обкомов ВКП(б), а потом направлен в Киргизию, где становится первым руководителем Киргизской ССР. Максим оказался вдали от родины, но духовная связь между ними была крепка до конца их жизней, оборвавшихся в застенках НКВД.

На протяжении более чем полувека, после реабилитации их имен, они навсегда рядом – когда говорят о Платоне Ойунском, вспоминают Максима Аммосова и наоборот.

Одним из самых насущных вопросов в конце XIX – начале XX века для Якутской области был вопрос подготовки учителей из числа местных жителей. Вопрос ставили много раз, начиная с 1905 года. Комиссия Общества распространения просвещения подготовила проект устава семинарии, в котором было указано, что должны готовить учителей родного языка. В 1908 году съезд якутов восьми улусов также ходатайствовал об открытии учительского института (семинарии). В 1912 году к решению вопроса подключается инспектор народных училищ Якутской области 1-го района Василий Павлович Васильевский[55]. Повторно он поставил этот вопрос 11 мая 1913 года.

В 1914 году тот же вопрос на I Всероссийском съезде по народному образованию поднимает Василий Никифоров-Кюлюмнюр. Как сообщает журнал «Ленские волны», он, как делегат съезда, принимает участие в работе «Инородческой комиссии», поставившей вопрос о борьбе за народный язык в школах и вынесшей резолюцию, что «нормальная постановка народного образования мыслима лишь при оздоровлении всего государственного организма», то есть что «борьба за родной язык в школе должна быть тесно связана с борьбой за демократизацию государственного строя». В. Никифоров выступил с докладом «О положении школьного дела якутов», в котором выдвинул вопрос о необходимости «вследствие ощущаемого в Якутской области недостатка учителей» учреждения «в г. Якутске учительской семинарии для якутов» и издания «за счет казны учебников для якутов». Комиссия, среди прочего, записывает в своем решении предложение о созыве областного Сибирского съезда по вопросу о народном образовании в Сибири. Вопрос не только был важен с точки зрения обеспечения школ подготовленными кадрами, но и в целом позволял решить вопросы культурного развития края.