За проволокой чернело приземистое строение, по исходящему от него запаху Люси догадалась, что наконец набрела на так необходимый ей туалет. Она проскользнула между редко натянутых струн колючки и подошла к дощатому сортирному бараку. Такие убогие постройки сплошь да рядом попадались и в Вольнореченске – не только на его окраинах. Местные шутники окрестили эти архитектурные раритеты «дефекационными храмами».

Стояла тишина, нарушаемая лишь шумом ветра; кругом не было ни души.

Вместо того чтобы справить нужду у стенки барака, Людмила начала искать вход. Она обогнула постройку и наткнулась на ведущий внутрь тёмный проем. Дверь отсутствовала – была сорвана с петель. Люси приблизилась к проёму, но вдруг оттуда, из глубокой непроницаемой темноты, на неё накатилась такая плотная, буквально физически ощутимая волна неимоверной злобы, ненависти и неприязни, что она мгновенно запамятовала, с какой целью заявилась сюда, и неожиданно для самой себя завизжала как резаная. К счастью, на этом месте нехороший сон прервался…

Людмила откинула простыню и, перегнувшись через край каталки, увидела заботливо пододвинутую Васнецовым – кем же ещё? – приступочку. Вызванное кошмаром тягостное чувство быстро улетучивалось. Она поняла, что операция прошла успешно.

Вскоре появился и сам Васнецов. Он встал так, чтобы Людмиле, лицо которой словно поместили в плотный белый кокон, не пришлось поворачивать лишившуюся некоторых степеней свободы голову.

– Вот вы и благополучно выбрались из омолаживающей купели! – подбодрил Фред шальную от наркоза Люси. – К сожалению, как я уже предупреждал, у меня нет возможности держать прооперировавшихся у себя в клинике. Но беспокоиться вам абсолютно не о чем. Как и было обещано, я лично отвезу вас домой. Наведаетесь ко мне через две недели. Бинты ни в коем случае не снимать – предоставьте это мне. – Васнецов продемонстрировал Люси некое подобие паранджи. – Это специальная бактерицидная предохраняющая вуаль, которую вы сможете надеть, когда спустя полмесяца поедете на такси ко мне, – бонус от «фирмы». Его получают все мои пациентки. Наберитесь терпения: совсем скоро она вам больше никогда не понадобится – с вашего лица можно будет пить воду.

– Спасибо, Фреди, – слабым голосом поблагодарила Васнецова вступающая в противную фазу «отходняка» необычно серьёзная Люси Зинчук.

– На здоровье! – отозвался Фред, от которого – теперь уже точно – сильно намахивало марочным коньяком.

* * *

Через две недели Людмила вызвала такси и, нацепив на замотанную бинтами голову презентованную Васнецовым вуаль, велела «командиру» ехать на улицу Землячки. Весь путь до салона Васнецова водитель нервно ёрзал на обшарпанном сиденье, провоцируя Люси на бестактное замечание, на которые она была большая мастерица, но пассажирка не проронила ни слова.

Васнецов чёткими движениями уверенного в себе человека удалил бинты с лица волнующейся Люси и оставил её одну. Только теперь Люси внимательно прислушалась к своим ощущениям и сделала поразительное открытие: она чувствовала себя так, будто пересела из задрипанного малолитражного «фиата» в могучий «кадиллак эльдорадо»!

Люси выбралась из кресла, разделась и тщательно осмотрела себя, пока не решаясь подойти к зеркалу. За эти две недели она сильно похудела. Всё это время из-за присутствия «паранджи» наблюдать за метаморфозами лица Люси не имела возможности, а вот тело своё могла лицезреть ежедневно и, видя заметные перемены в лучшую сторону, понимала, что процедура омоложения удалась хотя бы на половину. Её также очень удивляло и одновременно радовало, что эмаль на освобождённых от коронок зубах чудесным образом восстановилась.