– Веселитесь и радуйтесь, империта, ибо праздник, а вы – украшение любого торжества, – тоже шепотом ответил офицер. – Если вы скажете мне упасть перед вами на колени, я это сделаю.

– Такой чести я вас не удостою, не обольщайтесь.

В ответ Марион расплылся в улыбке, а Дели, вскинув голову, окатила его презрительным взглядом. К счастью, никто не заметил их тихого диалога.

– Было очень приятно в вашем обществе, уважаемые лонды, – поднявшись, сказала девушка. – Но праздник в самом разгаре, а я бы хотела еще немного потанцевать. Прошу меня простить, но я покидаю вас.

Тотчас вскочил Арбель.

– Позвольте составить вам пару, империта?

– Буду рада, Арай, – мягко улыбнулась та, и они влились в круговорот танцующих.

Мимо проносились счастливые лица мужчин и женщин, музыка заставляла сердце биться чаще и трепетнее, переплетаясь с мелодичным журчанием фонтана, легкий ветерок овевал разгоряченную кожу, ароматный воздух кружил голову, и время неслось стремительно и незаметно. Ее уже подхватил какой-то незнакомый деллафиец и, широко и открыто улыбаясь, увлек за собой в быстрый шансерт41. К немалому удивлению Дели, рядом, ловко ведя партнершу, танцевал Шармалия, колыхаясь своим просторным одеянием. Он тут же перехватил империту и, молодо поблескивая изумрудами глаз, пропел ей в ухо:

– Никогда не думал, что танцы – такое приятное занятие. Я, словно, скинул несколько сот лет. Великолепно!

Девушка засмеялась.

– Я тоже люблю танцевать. Мне кажется, что я легкая, как пушинка, свободная, как ветер, и самая счастливая! Если бы это ощущение можно было продлить до бесконечности!

Они сделали несколько кругов по залу, когда Дели услышала очередную фразу:

– Позвольте пригласить вас на танец, империта.

Она вскинула глаза и изумленно уставилась на трайда, который пытливо смотрел на нее.

– Вы? – ее бровь поползла вверх, а глаза сверкнули пренебрежением, почти отвращением.

– Отказать вы не можете, поэтому – прошу, – он протянул ей руку.

Девушка вспыхнула, но, сделав усилие, сказала, улыбнувшись холодно:

– Что ж, трайд… – и взяла его ладонь.

Некоторое время они молча кружились, пристально, цепко изучая друг друга, ожидая, кто первым начнет перепалку. Перед девушкой было слегка насмешливое лицо с большими внимательными, но непроницаемыми, как лед, глазами, что сейчас в упор смотрели на нее, хлопая густыми ресницами. А офицер искренне любовался империтой. Безукоризненная, непривычно загорелая кожа, тронутая нежным румянцем, летящие на ветру локоны, небесно-голубые ангельские глаза, тонкие крылья бровей, розовые аккуратные губки, что сдержанно и сухо улыбаются ему.

– Я не говорил вам, что вы сегодня обворожительны? – наконец, подал голос Марион.

– К сожалению, не могу сказать этого о вас, – ледяным тоном отозвалась Дели.

– Мужчине не обязательно быть обворожительным, – улыбнулся тот. – Достаточно того, что этим качеством обладают некоторые молодые особы.

– Зато мужчина, как мне кажется, должен обладать хоть малой толикой вежливости и скромности, но вам это не грозит.

– Вежливость и скромность – удел слабаков, – решительно возразил Марион и, прищурив глаза, добавил: – К счастью, вы, империта, далеко не слабачка.

Глаза той вспыхнули, как звезды.

– Вы намекаете, что я лишена вежливости и скромности? – с нажимом спросила она.

– Разве я говорил подобное? – удивился офицер. – Я лишь сказал, что вы – сильная личность, или вы сомневаетесь в этом?

– Я сомневаюсь не в себе, а в вас, трайд. С каждым разом вы все более и более мне несимпатичны, и сейчас вы портите мне мое прекрасное настроение своим хамством и дурацкими выходками.