Арон слушал ее с нескрываемым интересом, кивая пышной головой, то ли одобряя, то ли соглашаясь, а Дели продолжала:

– Мы видели даже сурхана и тингоров! А однажды попали под огромный ливень, ихлаки называют его Большой Водой, и это было что-то невообразимое и ужасное. Но, несмотря на все неприятности, мне очень понравилось на Камарлене. Я думаю, что никогда не забуду всех этих оттенков красного, бардового, вишневого, этой жары, этого неба, Халара, этих ночей, полных звенящей тишины и звезд! Да, Камарлен – прекрасная, удивительная планета, о которой можно лишь мечтать! – Девушка ни слова не упомянула о тех опасностях, что пришлось ей пережить, но Шармалия и так все знал, но не подавал вида, слушая ее рассказ.

– Да, именно таким я видел Камарлен много лет назад, – произнес он певуче, погружаясь в воспоминания. – Я рад, что от Ихлакита у вас осталась светлая память. А что вы можете сказать о самих ихлаках?

– Только хорошее. Они, как дети, открытые, доверчивые, искренние, совершенно лишенные зла. А такого благородства, великодушия, доброты и отваги я в жизни не встречала. Кто бы мог подумать, что на далекой-далекой планете живут столь необычные, удивительные существа, способные на великие поступки.

Глаза Арона устремились на Юл-Кана, который робко и смущенно оглядывал присутствующих и что-то тихо спрашивал у трайда, стараясь приглушить свой раскатистый низкий голос, и спросил у Дели:

– Я слышал, этого ихлака зовут Юл-Каном? Вы дружны с ним, империта Филадельфия?

– Да, Юл-Кан – мой друг, – подтвердила та, тоже посмотрев на ихлака. – Почему вы спрашиваете?

– Я знал многих из его рода, даже самого Ан-Кора – основателя луйхара, первого вождя. Он был мудрейшим вождем, который поражал меня своей проницательностью и умом. Юл-Кан очень похож на него, на миг мне даже показалось, что это сам Ан-Кор. Славное племя… – т, ахьянец вздохнул и, опустив глаза, принялся ковыряться в своей тарелке.

Девушка, почувствовав, что затронула невольно какую-то глубинную струнку души Арона, спросила, как можно мягче:

– Я вас чем-то обидела, уважаемый Арон?

– Обидели? – удивился тот. – Как вы могли об этом подумать, империта Филадельфия? Я вам очень благодарен за то, что оживили в моей памяти счастливые воспоминания. Но вы рассказали мне лишь малую часть своих впечатлений, не так ли? – Шармалия вновь хитро взглянул на нее. – Я надеюсь, что услышу когда-нибудь и весь рассказ целиком?

Дели недоверчиво посмотрела в лицо т, ахьянца, уловив в его словах подозрительную проницательность, но его глаза излучали понимание, мудрость и лучистое тепло, словно говорили «не бойтесь доверять мне», и девушка успокоилась, поверив ему, сказала:

– Обещаю, вы услышите его, Арон.

Пиршество продолжалось несколько часов, и ни одно блюдо не осталось обделенным вниманием, ни один гость не страдал от отсутствия общества, никого не тронула тень скуки. Все были довольны и веселы, как никогда.

И вот пир закончился, и начались развлечения. Кто-то направился в Зал Ветров, где можно было потанцевать от души. Кто-то сел в нарядные императорские эстелы и яхты и полетел в Орфис, где их ждали всевозможные рестораны, кафе, театры, музеи, магазины, приготовившие массу сюрпризов. Кто-то гулял по дворцовому оккою, о чем ничуть не пожалел.

Дели решила начать с танцев. Зал Ветров – открытая просторная круглая площадка, покрытая блестящим зеркально-гладким белым вульдагоном38 с голубыми прожилками, окруженная массивными вульдагоновыми колоннами, поддерживающими высокий купол, – был шумен и пестрел разноцветьем нарядов.

Посреди зала находился фонтан, – сидящая деллафийская девушка с лави