Проходя мимо Наумовского кума, смотревшего вокруг с таким видом, как будто он сидел не на ящике из-под яблок, а на скамье подсудимых, дедушка как раз рассказывал внучку одну из своих бесконечных историй.

И тогда наш дипломат открыл свой чемоданчик с двойным дном и…

И тогда все жители Дикого Поля, все как один встали…

И тогда проснулся наш великий и непобедимый рыцарь, оседлал своего могучего коня…

Дедушкины мысли несколько путались, и поэтому трудно точно установить что именно он конкретно имеет в виду, но это был настоящий былинный дедушка, вызывающий естественное благоговение.

Так вот, когда дедушка с внучком поравнялись с кумом, внучок, указывая на

мешок с овсом, посередине которого красовался доверху наполненный тем же овсом стакан, запищал:

– Дедуффка! Дедуффка, зёрныффки, смотффии, зерныффки!

При этих словах дедушка привычно ускорил шаг, дабы избежать ненужных расходов, и когда они с внучком оказались на безопасном расстоянии, выдвинул собственную версию нахождения мешка с овсом в непосредственной близости планетария, высказал он эту версию с интонациями не терпящими никаких возражений, чрезвычайно важно и с характерным старческим дребезжанием, способным убедить даже крайне недоверчивого и подозрительного слушателя:

– А это, Гостомысл, (несчастного ребёнка назвали Гостомыслом вероятно не без участия дедушки, кстати, неплохое имя, автор возможно в некоторых своих выводах и опускается ниже плинтуса, но уж точно не в этом месте, не настолько чтобы посмеяться над архаичным именем, на его вкус Гостомысл ― это великолепное имя, автор вообще за разнообразие, да и самого его зовут редким старинным именем ― Юджин :)

– А это, Гостомысл, наш народный обычай!

– Испокон веков повелось у нас в Дикополье, в праздничный денёк, кормить птичек зёрнышками ― и по лику дедушки расплылась благостная и добрая улыбка.

В этом и состояла идея!

Идея которая была подана дедушкой и выручила Аркашку в тот момент, когда он находился на йоту от неминуемого повреждения челюсти.

В тот момент когда Аркашка произносил свой рекламный призыв, он поднял голову, он посмотрел вверх, вернее он вынужден был посмотреть вверх, отведя глаза от вертлявой и кокетливой бабёшки, явно заигрывавшей с ним, и посмотреть на её спутника.

И он увидел, что плохо побритый и не совсем трезвый детина, которому он адресовал свой рекламный спитч, был чуть ли не на две головы выше его, и выглядел с каждой секундой всё более и более угрожающе, поэтому Аркашка резко оборвал цепь умозаключений:

– Увеличивает размер и усиливает эрекцию ― на этих словах Аркашка, наконец осознал весь ужас ситуации, и мгновенно сориентировавшись, продолжил ― но можно и птичек кормить!

Прекрасный овёс для корма птичек! ― заголосил он испуганно, отходя подальше от неадекватного клиента.

И здесь прозвучал кульминационный аккорд.

Иногда, слушая музыку, вдруг понимаешь, что ради этого вот единственного созвучия и писалась вся музыкальная партия, да и всё произведение в целом, всё остальное менее важно, остальное просто фон, или предисловие, без которого нельзя обойтись, а всё что будет звучать после, это тоже не так уж и важно, это необходимое послесловие, важна именно эта музыкальная фраза, остальное это просто красивая рамка, рамка с интересными завитушками, не более.

И забацал этот кульминационный аккорд, кто бы мог подумать?

– Ни кто иной как Кум!

Самый малоинициативный, и скептически настроенный участник будущей драмы!

Кум зачерпнул своей непропорционально большой, или, правильнее будет сказать трудовой пятернёй, горсть овса, и бросил прямо перед собой, благо площадь перед ним была пустой, покупатели непроизвольно обходили его стороной из-за угрюмой и насупленной физиономии.