– А почём вы знаете ― уходя Аркашка слышал продолжающуюся дискуссию, полупьяный поэт и не думал сдаваться ― может быть когда автор пишет слово «облака», может быть он вкладывает в это слово совсем иной, иносказательный смысл!

На глаза Аркашке попалась книжка «Протоколы сионских наглецов», и он подумал, что надо было спросить у литераторов, почему столько много наглецов в названиях книг, но тут же сообразил что получит не одно, а сразу несколько самых убедительнейших объяснений, совершенно взаимоисключающих друг друга, и решительно зашагал вперёд.

– Не голубые они, не голубые!!! ― сзади раздался полный отчаянья вопль начинающего поэта, это небо голубое, а облака у меня белые!!! ― облака вообще не могут быть голубые, они же среднего рода!!!

Но впереди уже показалась угрюмая рожа Наумовского кума, восседающего над мешком с овсом.

– Вот, Наумушка, подмочили мы овёс-тка, помнишь анамнясь гроза-тка была!

– Анадысь супротив рассупони!

– Супротив рассупони?!! ― переспросил Наум, приходя в ярость ― а ты, морда косорылая куда смотрел??

– Я смотрел?!! ― отвечал наумовский кум, тоже багровея и приходя в ярость ― а ты бы тка, Дуньку бы тка не бегал драть, так портянками да и укрыл бы тка!!!

Но на них тут же зашикали прохожие ― да тише вы, ишачье племя, чай не в кабаке у себя, в селе Кукуеве, тут мол планетарий всё ж, а не кабак деревенский.

…Торговля не шла. Но это обстоятельство вовсе не расстраивало Наума, глядя по сторонам он видел, что торговля не шла не только у них с кумом, не шла она ни у кого из окружающих. Это был скорее не рынок, а выставка, и, по всей видимости, это никого из торгующих совершенно не беспокоило. И Наум с интересом и воодушевлением осваивался на новом месте. Тем более и место-то было надо сказать, незаурядное, планетарий всё-таки, не амбар, не кабак, не конюшня ― самый настоящий планетарий!

Тем более Аркашка снова обнадёжил Наума ― с'час попробую наладить вам торговлю, вот только вещички свои придётся сюда перенести.

– Вещички у меня тут, неподалёку ― он неопределённо махнул рукой в сторону ― ну там, разное оборудование, для скалолазанья, для спасения заблудших душ, для хорового пения, подарки там ещё, я тогда рюкзачки к вам на воз кину?

Они посмотрели на телегу с овсом, стоящую у стены планетария, мешков с урожаем было не так уж и много, Наум с кумом взяли овса скорее на пробу, так как впервые приехали в столицу для торговли, но снизу под мешки был простелен почти метровый слой сена, которым с'час как раз и подкреплялась лошадка, ведь Наум с кумом были хозяевами заботливыми и рачительными, и конечно же положили перед лошадиной мордой внушительную охапку сена.

Остап согласно кивнул, и развёл руки в стороны ― ни одного стакана, ни одного стакана не продали ещё!

Главное в этом деле ― очередь! ― отвечал ему Аркашка ― вот сам увидишь, не берут, не берут, но если вдруг соберётся очередь, у тебя за пять минут раскупят весь мешок!

Науму оставалось только согласно кивать, при этом у него непроизвольно разевался рот, ведь всё что советовал ему Аркашка казалось таким простым, таким очевидным и естественным, что Наум каждый раз невольно застывал в удивлении, ка же так, думал он, как же я сам-то не догадался, ведь такое мог бы сообразить даже несмышлёный ребёнок, как же всё это просто, как же всё это удивительно просто!

Наум совершенно не заметил как Аркашка перетащил свои вещички на их с кумом повозку, ушёл Аркашка в левую сторону, а вынырнул из толпы уже с правой, безо всяких вещичек, налегке, и тут же принялся привлекать посетителей придумываемыми на ходу рекламными речёвками, или слоганами.