Мимо него, пригибаясь, едва скользнув взглядом, в землянку юркнул старший сержант. «Вот он, Ждановский», – догадался Алексей.

Немецкая канонада начинала уже давить Алексею и на уши, и на нервы. Нашел бы он свое место в этой круговерти, и ему не страшны были бы никакие артиллерийские, да хоть бы и танковые, атаки.

Совсем близко разорвался с грохотом снаряд, обильно осыпав Алексея и находящихся поблизости бойцов влажной, глинистой землей.

– Вот черти, – выругался один из них, отряхиваясь, – так и прибить ведь могут. Заварили кашу без масла. Ей и подавиться можно.

Пришлось стряхивать с себя землю и Алексею. Он снял скатку, тщательно вытряс ее, а потом стал ладонью очищать и гимнастерку. За этим занятием его и застал вышедший из землянки старший сержант Ждановский.

– Милости прошу к нашему шалашу, – прокричал он Алексею. Кивнул головой, мол, следуй за мной. И сгорбившись, на полусогнутых ринулся по закоулкам траншей.

Алексей, не успев надеть на себя скатку, с вещмешком и винтовкой за спиной, с автоматом на груди, опираясь на палку, так же пригнувшись, поспевал за Ждановским.

Наконец, похоже, этот марафон закончился. Ждановский сказал:

– Давай сюда, – и прошмыгнул в бревенчатую щель сбоку. Это тоже была землянка, но попросторнее той, где «квартировал» старший лейтенант Коломийченко, и много темнее. Света снаружи хватило, чтобы Алексей разглядел спартанское внутреннее убранство. Кроме тесных двухъярусных лавок или полатей, сколоченных из березовых жердей и закиданных соломой, посреди землянки были расставлены пустые ящики из-под снарядов. Они служили здесь, видимо, и табуретками, и столом.

Артобстрел стал глуше. Наверняка немцы вот-вот пойдут в атаку. Из обитателей землянки никого на месте не было. Значит, все на боевых позициях.

– Вот наши хоромы, – бодро произнес Ждановский. – Здесь обитает наше отделение.

Ждановский был молодым парнем, ладно скроенным, ростом чуть выше среднего, белокурый, с легкими, едва пробившимися усами. Алексей ревниво отнесся к тому, что этот, в общем-то, молодой парень – уже старший сержант. А он, Алексей, постарше будет, а вот – все еще только в младших ходит.

– Обитаем тут, – пояснил командир отделения, присев на край одного из ящиков, – но только все вместе разом мы не собираемся. Не приходится.

Вдруг он хлопнул по колену и воскликнул:

– Вот ведь дубина бестолковая. Балаболю, балаболю… А с человеком и не познакомился. И протянул руку:

– Ждановский. Андрей.

Представился и Алексей.

– Так я о чем толкую, – продолжил Ждановский, – взвод у нас, я говорю, небольшой. Всего четыре отделения. И отделения небольшие – до двенадцати человек. Эти дни землянку временно занимаем мы. Воюем вместе со всем полком. А другое отделение, что квартировало здесь до нас, нынче на задании. И третье отделение на задании. А четвертое отделение, можно сказать, на тренировочном полигоне. Отрабатывают отдельные приемы рукопашки, метают ножи, стреляют… ну и прочее. Кроме того, у них есть… банька. А это, друг мой, самое главное. Эх, банька… – сладостно протянул Ждановский. – Ничего, подойдет и наш черед. И мы попаримся. – Ну, а пока, – хлопнул он по плечу Алексея, – располагайся здесь, как говорится, – будь как дома. У нас ребята веселые, заводные. Да сам увидишь.

Ждановский встал. Подошел к лежакам, закиданным соломой и показал на один из них:

– Это будет твое местечко. Располагайся. А я побегу. Мне своих орлов поглядеть надо, – с озорной озабоченностью сказал Ждановский и растворился в бревенчатом проеме, как будто его здесь и не было.

Алексей едва успел разложить на указанное ему Ждановским место немудрящий скарб – скатку, вещмешок, винтовку и автомат, – как послышались пулеметные и автоматные очереди, отдельные винтовочные выстрелы. «Значит, – подумал Алексей, – началось. Немцы все-таки пошли». Выбрав из двух видов оружия, имевшегося у него, винтовку, вынув из вещмешка еще пару обойм с патронами и сунув их в карманы, он выбежал из землянки и, далеко не ходя, пристроился тут же, положив на бруствер свою винтовку.