Так было и в этот раз, всё как обычно: Стас свалился у гаража в снег. Было темно и очень морозно и замёрз бы до смерти: никого из соседей рядом не оказалось. Но не зря говорится: – везёт дуракам и пьяницам. Муж с женой пришли в гараж в погреб за овощами и обнаружили тушу Стаса, лежащего подле ворот своего гаража рядом со своим верным «конём».

Деваться некуда. Надо спасать человека. Погрузили тушку на детские санки со спинкой и потащили домой. Жена толкала и придерживала, чтобы не свалился, – муж тащил. С трудом затащили тело в подъезд, – длаго – первый этаж, – прислонили к двери, позвонили.

Дверь открыла взрослая дочь. Вместе с открывшейся внутрь дверью, в квартиру ввалился и хозяин. Плашмя, как полено, грохнулся мордой об пол. На что Дочь радостно воскликнула:

– Ой, мама! Смотри! Папа пришёл.

Второй раз Стас поразил всех ещё более удивительным образом. На какое-то время он пропал, долго не появлялся. О нём уже стали забывать. Тем более, что в жизни планеты обозначились неприятные перемены. У каждого своих хлопот хватало.

И вдруг, спустя какое-то время, кто-то из соседей столкнулся со Стасом у гаража. Но, что это – его просто не узнать. Сосед опешил: всегда торчащие во все стороны соломенные волосы, теперь были аккуратно пострижены и причёсаны. Засаленную драную технарскую куртку, военную застиранную рубашку и стоптанные, потерявшие цвет и вид, башмаки Стас сменил на костюм-тройку, свежую кремовую рубашку, галстук, новые туфли и…привычную сутулость на царственную осанку.

На вопрос соседа:

– Что случилось, Стас? Сам на себя не похож.

Он грустно ответил:

– Уезжаем мы. В Литве власть сменилась. У отца было поместье. Так нам его теперь по закону возвращают.

«Вот так вот! – подумал сосед, – оказывается Стас голубых кровей – то ли маркиз, то ли граф. А мы-то, лапотники, не распознали тонкую аристократическую душу». Так и уехал принимать свой родовой замок. Больше никто о нём ничего не слышал.

В последнее воскресенье августа начиналась утиная охота. Открывался сезон на водоплавающую дичь. Для истинных охотников это был праздник, долгожданный день официального открытия охоты. Оказывается запретный плод не всегда сладок – браконьерить тоже надоедает. Начальство шло навстречу таким благородным порывам, и, по мере возможности, освобождало со службы пораньше.

Уезжали с вечера, чтобы подготовить скрадки в прибрежных кустах у плёсов. Куда ожидался прилёт птицы. Посидеть с друзьями у костра за рюмкой, а чуть свет занять свой скрадок и ждать утиного лёта.

После утренней охоты выбирали несколько самых упитанных. Перья обдирали вместе со шкурой, потрошили, резали на крупные куски и в котёл. Позже сыпались специи и картошка. Готовилась охотничья шурпа. Картошка разваривалась, образуя жижку на утином бульоне.

Аромат шёл такой, что мог любого свалить с ног без водки. Ноги сами так и подгибались. Это вкуснейшее варево под рюмку было кульминацией открытия. В Городок возвращались под вечер полевыми дорогами, дабы избежать ненужных встреч с автоинспекцией.

Но никакая утиная охота не могла сравниться с ночными гонками по степи.

Осень на планете обычно сухая, тёплая но короткая. Переход к зиме очень быстротечен. Зима, приближаясь уверенной поступью, уже не отступает. Первых заморозков ждали с нетерпением все.

На реке шло повальное браконьерство – взрослые охотились с острогами на налима, а пацаны, подражая взрослым, кололи кухонными вилками, раков и толстых упитанных пескарей, которые плотно набивались под тонкий лёд первых заберегов.

Тёмными осенними вечерами весь берег реки светился прерывистыми, блуждающими огнями, будто огни Святого Эльма перед бурею на такелаже корабля.