Большинство случаев заболеваний, которые попадают под внимание врача, являются банальными, быстро проходящими. И даже при самых разрушительных болезнях Природа действительно одерживает победы, а врач получает все почести.

Это настолько верно, что можно утверждать, что, за исключением области хирургии, профессиональный успех в общем смысле зависит от личных качеств и характера врача, а не от достижений медицинской науки.

Люди уверены в том, что медицина способна излечить болезнь, едва ли меньше, чем сумрачный воин в индейской лечебнице в западной глуши, и эта уверенность примерно так же лишена разума.

Врач входит в палаты к больным с жесточайшей ответственностью в вопросах применения лекарственных средств. И чем больше его собственная вера в лекарства, тем сложнее его задача лечения. И, если врач принадлежит к моей, так называемой «старой школе», или аллопатии (примечание переводчика: аллопатия – это система, в которой врачи лечат симптомы и заболевания с помощью лекарств, радиации или хирургии), тем опаснее он для исцеляющих усилий самой Природы.

Для людей болезнь – это просто приступ, а не совокупность результатов нарушенных законов Природы, действующих, возможно, с самого рождения. Для людей симптомы болезни – это всего лишь свидетельства разрушения организма, а не видимые усилия по восстановлению нормального его состояния. Поэтому неудачи в облегчении состояния больных всегда вызывают у их друзей болезненное беспокойство, больше или меньше сомнений в способности врача выполнять свои прямые обязанности.

Эта неразумная, необоснованная «слепая вера» в лечебные средства так же сильна как в самых умных, так и в самых невежественных головах и она всегда доставляла мне больше хлопот, чем уход за больными. Еще одно серьезное осложнение в больничной палате возникает из-за близких друзей больных, которые уверены, что их собственные врачи гораздо лучше подходят для серьезной работы по назначению лекарств больным.

Помимо серьезной работы по устранению симптомов болезни, как многочисленных врагов жизни, есть еще и забота о том, какая запрещенная пища попадет в неработающие желудки, чтобы поддержать организм больного, пока его жизнь, кажется, находится в руках ее главного врага.

Всеобщее представление о болезни как о враге жизни – а не как о рациональном процессе лечения, безграничная вера в лекарства – как в средства противостояния болезни, проявляющейся в симптомах, делает профессиональный уход за больными самым серьезным из всех человеческих занятий и самым тяжелым, как для головы, так и для сердца самого врача.

С учетом всех этих тягостных условий я открыл офис в сфере, которая, казалось, была уже более чем занята людьми с большим опытом лечения людей в этом городе.

При всем моем армейском опыте я все еще имел смутное представление о том, как действует Природа при возникновении болезни у человека. То, что жизненные силы нуждаются в поддержке всей пищей, которую может переварить желудок больного, не вызывало у меня ни малейших сомнений. То, что медицина в какой-то мере помогает лечению болезней, я не мог подвергнуть сомнению.

Теперь мне предстояло заняться деятельностью, в которой, начиная с ухода за младенцем в его первых вздохах и заканчивая старостью в ее последних проявлениях, все ресурсы медицинской науки, разума, рассудка и самой души врача должны были быть задействованы в каждом тяжелом случае болезни и я должен был нести ответственность, измеряемую абсурдной верой в лекарства.

Я приступил к своим обязанностям с решимостью добиться профессионального успеха, уделяя самое пристальное внимание всем деталям лечения больных и работы с их друзьями, и почти полностью ограничил свои усилия только острыми случаями возникающих заболеваний. Никто из моих коллег не снискал лавров в лечении хронических заболеваний и, не веря в лекарства от них, я с опаской относился к гонорарам за неудачи, которые казались неизбежными.