Мне нечем заняться. Из-за плохого качества воздуха парки и горные тропы закрыты, а дым не позволяет ездить верхом. Я работаю в видеопрокате – выгодный бизнес в горах, где большие проблемы с вайфаем, но сейчас магазин задымлен и закрыт, поэтому зарабатывать я тоже не могу.

Наступил полдень, и я маюсь от жары на диване в обнимку с Матильдой. И тут на телефон приходит сообщение с номера, который кажется смутно знакомым: «Привет, погорелица! Ты как?»

Погорелица? А, так это Джастин! Тот парень, который подобрал нас с Матильдой на шоссе. Я написала ему один раз из гостиницы, чтобы еще раз поблагодарить за помощь, поэтому теперь у него есть мой номер. «Неплохо, – пишу я. – А ты?»

Серые точки, потом: «Нормально. Увидимся?»

В животе все сжимается. Он что, на свидание меня зовет? Словно почувствовав мое замешательство, он пишет: «Хочу тебя пригласить, Ханна».

Тут же Мо посылает групповое сообщение всем Чудовищам: «Соскучилась по вам! Давайте встретимся в кафе. Я уже иду».

Пишу Джастину: «Ясно. Возможно. А сейчас пора бежать».

Добавляю его в список контактов, натягиваю потрепанные джинсы и сандалии и хватаю ключи от джипа.

– Скоро вернусь, – обещаю я Матильде.

На улице замечаю, что медведь перевернул мусорный бак и наследил по всему двору. Зверье, которое пожар спугнул из привычных мест, оголодало, и я решаю, что нужно быть осторожнее на обратном пути.

Во «Флоре» телевизор в углу настроен на новостной канал: жители Гэп-Маунтин с нетерпением ждут результатов расследования поджога. Они жаждут справедливости и компенсаций, и мне даже думать не хочется о гражданских исках, которые посыплются, если нас поймают.

– Привет, Ханна!

Оборачиваюсь и вижу машущую мне Джесси Тейлор. Она сидит за угловым столиком в компании приятелей. В этом году моя вечная соперница по родео идет в старший класс.

– Привет, Джесси, – отвечаю я, замедляя шаг возле ее столика. – Твои лошади не пострадали?

Она вздыхает так, что челка взлетает над веснушчатым лицом.

– Нет. Но школа сгорела, и теперь говорят, что осенью мы будем заниматься в развлекательном центре. Вот отстой! Надеюсь, того, кто все это устроил, зажарят живьем.

– Ага, – криво улыбаюсь я. – Я тоже!

Мой взгляд скользит в сторону столика, за которым сидят измотанные пожарные, и один из тех, что помоложе, улыбается мне. Боже! Вокруг меня полно народу, который возненавидит меня, если узнает, что я натворила! За столиком у окна замечаю Люка и Мо и спешу к ним.

– Нашел свою кошку? – спрашиваю я у Люка, подсаживаясь к ребятам.

Он трет лицо и качает головой:

– Даже следов не видел.

– И как тебе жить в фургончике Красного Креста? – спрашивает Мо.

– Полная задница, – мрачно усмехается он. – Толпа народу. При входе и выходе нужно отмечаться и показывать документы. Курить нельзя ни в фургоне, ни на территории лагеря, а каждый раз лазать через забор я уже задолбался.

Нас прерывает Джинни, старшая официантка кафе:

– Что будете, молодежь?

Мы заказываем чизбургеры, картошку фри и молочные коктейли.

– Угощаю, – говорю я, показывая полученные от отца деньги.

– Лады, Вайолет, – ворчит Люк, потому что обычно за нас платит Вайолет.

– Как Эйден? – спрашиваю я, стараясь найти нейтральную тему для разговора с ним.

Люк отворачивается и смотрит в окно, и в глазах у него появляются слезы.

– Ему снятся кошмары о пожаре, поэтому он спит вместе со мной на узенькой койке. Прошлой ночью ему снилось, что мама подала нам на ужин кошку. Странное дерьмо… – Он показывает на другую сторону улицы, где на пустующей стоянке сложены вещи, пожертвованные благотворителями: – А вот оттуда мы теперь получаем одежду…