Через полчаса бабушка вышла на балкон: «Маруся… Домой!..» Из других окон тоже слышались крики. Но во дворе было пусто. Спустились сумерки. Бабушка побежала на улицу. Там уже собралась толпа обеспокоенных родителей.

Волнение нарастало. В первую очередь отправились к гаражам. Это было самое опасное место. Родители постоянно твердили детям, чтобы они не смели туда ходить.

Беглецов нашли по лаю Найдочки. Эта маленькая собачонка бесстрашно бежала впереди и звонко лаяла во все стороны. Попало всем «первопроходцам». Но больше всех досталось предводителю. Её не выпускали из дома целую неделю. Вздыхая, она выходила на балкон – и смотрела вдаль. Там, за оврагом, лежали неизведанные земли, которые ей так и не удалось открыть.

Маруся проснулась от яркого света. Девочка открыла глаза – и тут же прикрыла их рукой. Жаркое южное солнце светило ей прямо в лицо. Ура! Наконец-то они с мамой на юге, у бабушки Нади. Она вскочила с постели и выбежала во двор.

– Маруся, иди скорее завтракать! – позвала её бабушка. – А то сном да голодом, сном да голодом, – запричитала она. – Гляди, уже рёбра торчат!

Бабушка, как всегда, раным-рано успела сходить на рынок. На столе, который летом всегда накрывался во дворе под раскидистой грушей, уже дымилась тарелка со стопкой горячих пышек, какие пекла только бабушка. Рядом с ними стояли миска со свежей клубникой и бидончик с парным молоком. Бабушка обожала внучку и дождаться не могла, когда наступит лето и к ней приедут «северяне». Для них тут было всё самое лучшее – и первая ягодка, и самый сладкий кусочек.

Позавтракав, Маруся вышла за калитку, весело напевая свою любимую песенку:

Под вишнёвым деревом, которое росло у самого забора, сидел соседский Вовка и сосредоточенно строгал перочинным ножиком какую-то палку, похожую на саблю. Мальчишка тоже ждал приезда «северян». Он был старше Маруси на целый год, перешёл уже во второй класс – и ему нравилось быть главным.

– Будешь играть со мной в войну, – категорично заявил он.

– Я не умею в войну… – растерялась девочка.

– Да что тут уметь… – Вовка снисходительно смерил её взглядом. – Я буду воевать… – Он взмахнул саблей – и кинулся на невидимого противника, разрезая воздух палкой… – А ты будешь лечить. Айда к нам во двор… Сейчас устроим госпиталь. Неси вату, бинт, зелёнку… Ну что там ещё надо?

Маруся побежала в дом, принесла аптечку и ждала дальнейших распоряжений. А Вовка притащил откуда-то целый ворох пустых спичечных коробков и расставлял их в тенёчке под старой сливой. Несколько коробочек он отставил в сторону.

– Это койки для раненых, – небрежно махнул он рукой и снова куда-то умчался.

Девочка сидела под сливой, прислонившись к тёплому стволу дерева, и продолжала тихонько напевать:

Марусе было радостно. От жаркого солнца, просвечивающего сквозь зелёную листву над головой. От синего неба, которое виднелось через пышную крону дерева. От предвкушения интересной игры.

Но тут прибежал Вовка – и высыпал из кармана на сухую землю горсть зелёных кузнечиков.

– Лечи! – велел он.

Сердце у Маруси упало. Она уложила кузнечиков, которые почему-то не могли прыгать, на ватку в спичечные коробочки, помазала их зелёнкой и укрыла кусочком бинтика, как простынкой. Она хорошо их лечила. Но через какое-то время они перестали шевелиться.

– Сдохли! – деловито констатировал мальчишка. – Надо хоронить. Пойдём кладбище устраивать… И они перешли под яблоню.