Да, а тогда я не могла понять, почему меня то ли в ереси, то ли в колдовстве обвиняют, и со всеми обвинениями только чтоб не мучили согласилась. Хотя, уж ты-то знаешь, никогда я никаким колдовством не занималась, а что до ереси, так я и правильное-то Писание плохо знаю, куда мне ересь придумать. Нет, дело именно в том, что мы в своем кружке о том, о чем нельзя, рассуждали. И это что-то, о чем нельзя – как раз то, почему нас людьми не считают. Ну ладно, не стану мучить тебя тем, что тебе не интересно.

Самое главное: я жива и невредима! (Если ты еще не понял и думаешь, что получил письмо из чистилища). Надеюсь, ты рад? Или уже успел вздохнуть с облегчением, избавившись от жены – признанной ведьмы и еретички? Шучу. Хотя шутка так на правду похожа могла бы быть, что совсем не смешная.

Надо же, все всего лишь позавчера случилось, а кажется – давным-давно.

Когда Дракон вынул меня из тюрьмы и унес, я сперва испугалась, а что, возьмет и съест. Я не спала, ведь казнь на VI утра назначили. Индийское 6. Гораздо раньше, мне показалось, среди ночи, в тюрьме какое-то шевеление началось, шаги, я испугалась, от отчаяния сообразила, что ведь сначала еще выведут, на телегу посадят, будут долго медленно по улицам возить, вслед за тем обратно на площадь, к тюрьме и ратуше, привезут. На это много времени нужно. А значит, может быть, вот-вот войдут!

Я знаю, панику перед опасным делом можно преодолеть, воображая себе, что будет после всего, как будто все уже позади. Это как бы мостик, через пропасть перекинутый, которая ум человека грозит поглотить и в безумца его превратить. Если предстоит бой, наверняка грозящий гибелью, северяне, например, думают о том, что или уцелеют, или за гибель в бою попадут в свой рай для героев. Но, увы, сожжение – не такая казнь, которая оставляет ведьме подобные иллюзии. Какой уж тут рай – хоть бы в чистилище, а не в ад. С другой стороны, у ложно обвиненной ведьмы надежда на рай, конечно, есть… Такая же, как у всех – но никто из этих всех, однако, в рай не торопится. Да и сам костер очень трудно представлять, как будто он уже был, когда он только предстоит… Впрочем, на самом деле у меня-то была надежда, мой мостик в будущее, вот только оно было почти столь же пугающим, как сам костер…

Говорят, когда чего-то ждешь, время очень долго тянется. Ага, как же, тянется! Да оно летит стрелой!

Но стражи и палача я не дождалась. Он прилетел еще раньше, как-то к стене снаружи прицепился. Я услыхала снаружи стук по стене и очень удивилась. Заглянул он сперва в окошко – глаз, как у кота, но чуть ли не во все окошко величиной. А вокруг-то ничего и не видно – черный, как ночь! Как будто один огромный глаз у окошка висит и на меня смотрит. Как в ночном кошмаре. Тут я испугалась, но сперва не очень, аття все еще больше боялась, что вот-вот в дверь войдут. Вслед за этим он глаз от окна убрал. Решетку из окошка вынул, подцепив одним черным когтем, прутья согнулись и чуть на коготь не намотались, как будто они не из железа, а из хлебного мякиша.

Нет, не из мякиша, скорее, из макарон – знаешь, такая еда из муки, но не плоская, как обычные лепешки, а много-много тонких червячков. Я как-то тебе такую делала, помнишь? Говорят, римляне эти самые макароны аж от диких варваров монголов привезли, посол самого папы римского в ставку самого монгольского хана ездил – это их король так называется. А другие говорят: путешественник Марко Поло их в далекой восточной стране Китай нашел. Но первые говорят: только, что в Китае они такие же, как в Италии, Марко Поло нашел. И что это следует из того, что само слово макароны – от латинского слова «блаженство». И теперь итальянцы рецепт, как не знаю что, охраняют. Правда, сами они их чаще называют «паста». Я же, помнишь, услыхав про них и как следует подумав, сделала, тесто сквозь дуршлаг над кипятком продавливая! Правда, таким способом, как я придумала, много макарон не сделаешь. Не наесться, а попробовать. Крышка от кастрюли по размеру дуршлага только на дюйм в него входит, дальше он сужается. И надо крышку снимать и теста добавлять, притом осторожно, чтобы уже торчащие из дырочек макароны не оборвались, а из кипятка-то горячий пар идет!