А вот это я, пожалуй, ему не расскажу...
5. Голос города
— Так о чем? Маш? — отпивая чистый кипяток из кружки, переспрашивает Паша.
— О том, куда поедем отмечать мою свободу, — мямлю растерянно, первое, что приходит в голову. Только бы не проболтаться про манящий жесткий контур губ и колкую на вид щетину. — Мы же за этим тут… Собрались. И какой у нас вообще план? Нужно позвонить, забронировать столик… Наверное.
— А я уже.
— Да?
— Да! — морда Паши буквально расцветает вмиг. Будто что-то коварно-игривое выпустили на волю. — Лучший столик Петербурга. У меня блат. Бронь не нужна. Пойдем.
Он задает направление кивком головы и идет в сторону эркера. Но на полпути резко останавливается, я не успеваю затормозить и врезаюсь в его спину.
— Осторожнее, Маш, — говорит с участием, словно не планировал никакого коварства. Оно само, ага. — Возьми в ящике над плитой коньяк и рюмки.
Злобно щурюсь на его блестящие лукавством глаза, но иду за коньяком. Пригодится, если я хочу переиграть этого наглеца. Когда догоняю Пашу, наблюдаю странную и пугающую до тошноты картину.
Подвинув кресло, он открывает окно, забирается на подоконник и спрыгивает наружу! Мое несчастное сердце, не успевшее оправиться от измены жениха, ухает вниз, замирает и принимается выламывать ребра с особой жестокостью!
Тысячи мыслей успевают промелькнуть в моей голове. Основная тема - заголовки газет в стиле: “Обиженная невеста убивает случайного любовника”. Хочется по-детски обидеться на злобных журналистов, сочиняющих гадкие названия у меня в голове. Ну почему любовника-то вдруг?! Неужели просто посмотреть на красивое уже нельзя?!
Безумный хоровод мыслей останавливает рука, забирающая тарелку с бутербродами и кружку с чаем, с подоконника.
— Там крыша, что ли?! — кричу оглушенная биением сердца в ушах.
— Ну да, — выныривает с той стороны окна голова Паши. — А откуда столько разочарования в голосе?
— Ты нарушил мои планы по покорению желтой прессы, — чувствую, как, наконец, расслабляются, пропитанные адреналином мышцы.
— Что?
— Ничего. Это и есть твой лучший столик?
— Да. Иди ко мне.
Подхожу ближе и недоверчиво выглядываю. Тут и правда выход на просторную крышу. Паша протягивает мне руки приглашая.
Город, бывший просто волшебной картинкой в окне, оживает. Его голос становится громче и объемнее, когда я спрыгиваю на крышу. Паша пытается удержать меня в объятиях, но зачем мне он, когда здесь величественный Петербург как на ладони.
— Ты обманул меня со столиком. Это же карниз! — шепчу, опасно подходя к краю.
— Это детали. Зато как красиво…
— Красиво... — выдыхаю.
А глазами не могу никак насмотреться. Мне всегда его мало. Его блестящих крыш, золотых шпилей и шелковых лент каналов и рек. Я люблю его всем сердцем. И только этот, по-настоящему святой мужчина меня никогда не предаст.
— Я не понял. А коньяк где?
Звучит возмущенно за моей спиной, а я понимаю, что и сбежать-то мне толком некуда.
Где коньяк и остался ли он в живых, видит бог, я не знаю. Также, мне неизвестна судьба рюмок. Когда увидела, как этот дурак прыгает в окно, выронила все, что было в руках. А грохот сердца в ушах вытеснил все звуки, существующие в мире. Так что ни звона бьющегося стекла, ни грохота падающей бутылки я не услышала. И уж тем более не запомнила. Паша не услышал, видимо, потому, что был уже на крыше, окутанный шумом ветра и голосом города.
Медленно отхожу от края крыши на безопасное расстояние и оборачиваюсь к зеленоглазому наглецу. Красивый зараза. Особенно сейчас, когда показательно хмурится. Пальцами своими сухими и длинными вертит пачку сигарет. На указательном и среднем поблескивают колечки. Не простые гладкие ободки, а что-то крайне интересное. Из кожи и белого металла. Хочется рассмотреть поближе, но сейчас не до этого.