— Я готов, дорогая.

— Ты что, делаешь мне предложение? — тон Лилиан не предвещает ничего хорошего.

Тру глаза и жестом приглашаю её сесть рядом, но она остаётся стоять. Вопрос застаёт меня врасплох. О браке с ней по возвращении в Россию я не задумывался. Просто до безумия хочу покорить эту женщину, хочу её любить и баловать, но жениться по-настоящему…

Смотрю на Лилиан, и вижу во взгляде такую боль, что ощущаю себя последним мерзавцем.

— Наверное, это глупо, — прерывает она мои размышления на минорной ноте. — Ты замечательный человек, я уверена, но вынуждена заранее отказать.

Стон срывается с моих губ. Я ещё даже не решил, хочу ли я жениться, а Лилиан уже отказывает. Опять! Вскакиваю и хватаю мерзавку в охапку.

— Ну знаешь, моя дорогая, хватит! Ещё немного — и у меня разовьётся комплекс неполноценности! — желание вышвырнуть ее за борт в холодную воду бурлит во мне адовым котлом. — Ты меня не обманешь, я тебе симпатичен и даже более чем. Что тебя останавливает?

— Понимаешь, — похоже, Лилиан испугалась моей горячности. — Дело не в тебе, а во мне. Я не имею права на любовь, по моей вине человек погиб… Не хочу больше…

Моей душой овладел гнев. Желание выбить из Лилиан сомнения и терзания вытесняет все доброе и светлое. Подсечкой укладываю Лил на палубу и, рыча как тигр, стаскиваю юбку с гибкого, извивающегося тела. Дёргаю блузку на груди, и тонкая ткань трещит по швам. Хватаю за запястья тонкие руки Лилиан и вытягиваю их над её головой. Впиваюсь в дрожащие губы — желанный и в этот миг единственный доступный источник наслаждения. Лилиан перестает сопротивляться — раунд остается за мной. Мы оба тяжело дышим. Заставляю себя оторваться от нее, чтобы не отодрать прямо на палубе.

— Почему люди не летают? Вспорхнула бы и умчалась прочь. У бабочки больше возможностей, чем у меня. Где справедливость?

— Я не ограничиваю тебя ни в чём. Кроме свободы.

— Ты всегда берёшь силой то, что тебе хочется? — голос Лилиан дрожит.

— Прости! — примирительно улыбаюсь, а сам соображаю, как бы затащить её в каюту и довести начатое до логической развязки. — Не сдержался. Не знаю, что со мной происходит. Я уже устал доказывать тебе что-то на словах.

Не выпускаю Лилиан из объятий, словно боюсь, что она и правда упорхнёт, подобно мотыльку, случайно попавшему в мои ладони.

— Признайся. Тебе хорошо со мной?

— Ты сейчас издеваешься? — похоже, моя «бабочка» приходит в себя. Момент упущен.

— Нет, — решаю позлить её ещё, — это ты надо мной издеваешься уже второй день. А я пытаюсь выбить из тебя дурь, и объяснить наконец, что женщина создана для любви и должна говорить «да», когда мужчина расстёгивает ширинку. Сейчас я тебя отпущу, только обещай вести себя смирно.

Лилиан молчит.

— Я не услышал ответа.

— Нет.

— Да, — поднимаюсь и протягиваю ей руку.

Мгновение — и я лежу на животе, уткнувшись лбом в палубу. Лилиан дикой кошкой прыгает мне на спину и заламывает руку.

— Нет, — шепчет она над моим ухом. — И, если ты ещё хоть раз прикоснёшься ко мне без спроса, я дам сдачи.

Не знаю почему, но я не сержусь на нее, хотя треснулся будь здоров.

Лилиан встает как ни в чём не бывало и срывает с себя лохмотья. Сижу, потирая лоб, и меня разбирает смех. Она швыряет в меня изодранные тряпки и голышом уходит в каюту.

— Люблю тебя, — вырывается у меня.

Вот я и сказал это. Сколько раз в кино с придыханием произносил заветную для всех женщин фразу героиням, которых исполняли мои великолепные партнёрши, но в жизни такими словами не бросался. «Люблю? Люблю! — пульсирует в голове. — Какая же это сладкая мука! Маленькая плутовка! Ты ураганом ворвалась в мою жизнь там, где я менее всего ожидал влюбиться». Встаю с ног на руки и прохожусь по палубе, не без труда удерживая равновесие. Вчерашняя пьянка не прошла бесследно. Принимаю нормальное положение, приглаживаю волосы и отправляюсь с покаянием к той, что уложила меня на лопатки и в прямом, и переносном смысле.