Но в час ухода понимает об одном:

За всей бесплодной и бесстрастной гонкой,

Он жизнь прожил приятным сном. —

Была и страсть, и цель найти богатство,

Был путь, что вёл сквозь тёмный лес.

А главное, внутри обрёл он братство, —

Он с лени сытости нечаянно слез!

А карту… он и так имел,

Ведь жизнь вела, поила и кормила.

Так лучше, если в ужасе ты смел,

Чем храбр в жизни, где она врагов убила!

Когда герои все на месте,

Даны им имена, и сшит весь реквизит.

Пора подумать и о месте,

Куда читатель нанесёт визит.

И решено оставить родину,

Как базу изначальной сцены.

Какую есть, красивую, уродину,

Как будто оголить глухие стены.

Есть город, есть страна,

Вокруг леса и тёмные озёра.

Есть люди, живность, бог и сатана,

Правители, кураторы, позёры.

Есть место – сцена книги,

Теперь внедряется фантазия.

Не домыслы и разные интриги, —

Земные безобразия.

Фантазия – от слова: «Нереальность»,

Простая выдумка из параллели.

Какая-то приятная сакральность,

Как пальма посреди метели.

Основой легли чувства человека,

Их параллельностью – богатство.

Не инвестиции и ипотека,

А волшебство, подобно святотатству.

Должна быть мистика, немного фарса,

Щепотку запредельных дум.

Внедряя киберпанк в пределы дартса,

Без суеты, без траты непомерных сумм.

Есть в книге героиня – женщина обычная,

В семье случилось горе, родственник усох.

Такая ситуация немного личная,

Не то, что таракан на кухне сдох.

Но дама не впадает в ступор,

Не выжигает сердце изнутри.

Ей каменные стены дом, не хутор,

Философы – психологи щебечут до зари.

Решает мысль о познании себя,

Понять, и разобраться, есть ли путь без боли.

Жить в смерти, жизнь любя,

И переваривать стезю без сахара и соли.

Находит мастера, обычного системщика,

Который, тайно, людям помогает.

Он роль играет необычного приемщика,

Товары официально, а под полом, что лагает.

А это, как известно – чувства человека,

Те милые засранцы, что по жизни за руку.

Для всех, как вечность, одному в пределах века,

То перец, то из мёда патока.

Тот мастер лекарь душ заблудших,

Внештатный мозгоправ подполья.

Он из династии волшебников, конечно, лучших,

В народе знали бы, всадили б колья.

Колдун предложит даме маленький обмен:

Она ему, что ценно для родной семьи.

Он начисто сотрёт из тела гадкий плен,

Да из ума он зачерпнет весь разум попадьи.

Не долго думала, в себе отчаявшись,

И согласилась на обмен сомнительный.

Забыв про церковь, не раскаявшись,

Отправилась в поход души, безмерно длительный.

Тут странности пошли у автора,

Он начал ощущать её в своём нутре.

Он превратился из бумажного оратора,

В монаха, что зрит небо, будучи в горе.

Сны начали являться из-под одеяла,

С какой-то рябью, глитчем и водой.

Сознание неведомой дырой зияло,

А мысли воевали пламенной ордой.

Все сновидения у Саши были наяву,

Как бы ни странно это прозвучало.

Его психоз мог занять целую главу,

Нам лучше бред весь промотать сначала.

Естественно, трусишка разум испугался,

И стал бояться уходить во сны.

Глаза слипались и краснели… не справлялся,

И каждый раз он засыпал, увы.

И всё по новой, сон, как явь, а явь помехой,

С шумами и полосками, как в телике.

Со временем, он наблюдал утехой,

По снам гулял, как цирковой медведь на велике.

Привык, узнал, и полюбил присутствие,

Там всё являлось творческой абстракцией.

И даже замечал своё отсутствие, —

Бессонницу, как разовую акцию.

Такое иногда случается,

Когда людишки жить обычно не хотят.

Днём все ворчат, творить не получается,

В кровати ночью… гении творят.

– Что происходит, милый? – Мама беспокоится. —

Ты мало ешь, и погостить не ходишь.

А Саша лишь обнимет и от слов умоется.

– Ты за нос меня что ли водишь? —

Так мать не дождалась ответа,

Ведь сын мечтал лишь об одном: