Все, кто знал его, а некоторые испытали это на собственном опыте, понимали, что за этой безобидной внешностью мирного и терпеливого человека скрывается жестокий грабитель морских маршрутов. Если он обнажал саблю, то не возвращал ее в ножны, пока она не была окрашена кровью.

Неудивительно, что Жакаре Джек гордился тем, что участвовал в нападениях и авантюрах вместе с Выражение хитроумного Генри Моргана, элегантного Шевалье де Грамона и даже мифического и ненавистного Монбарса, одного из самых жестоких и бессердечных флибустьеров, поднявших черный флаг на своих мачтах в истории.

Но, как настоящий «морской волк», Жакаре Джек строго следовал законам грозных Братьев Берега. Поэтому, когда в туманное утро впередсмотрящий с марса закричал, что по правому борту замечен человек за бортом, он немедленно приказал рулевому сменить курс.

На самом деле это был не один, а двое, кого подняли на борт. И первым делом пирата удивило то, что за штурвалом покалеченной шлюпки, несмотря на отчаянное положение, оказался всего лишь подросток. В то время как здоровяк, дремавший на носу, едва мог связать пару слов.

– Кто вы, откуда и куда направляетесь? – был его первый вопрос.

– Меня зовут Себастьян Эредиа, а это мой отец, – тут же ответил смекалистый юнец. – Мы из Маргариты и направляемся в Пуэрто-Рико.

– Пуэрто-Рико? – переспросил пират, разразившись громким смехом. – Ну ты даешь! С твоим курсом следующая остановка была бы в Гвинее, в Африке.

– Нас застиг шторм, – оправдывался мальчишка. – Никогда не видел столько молний.

– Судя по всему, одна из них ударила твоему отцу в голову, – усмехнулся пират, приложив палец к виску и сделав характерный жест. – Он что, немного…?

– Это долгая история, – сухо ответил юноша.

Жакаре Джек с интересом взглянул на дерзкого паренька, затем обернулся к своему помощнику Лукасу Кастаньо, суровому панамцу, который, как обычно, не проронил ни слова, и наконец спокойно заметил:

– Я люблю истории. У меня весь день свободен, и мне нравится знать, почему я оставляю кого-то на борту или выбрасываю за борт. – Он широко улыбнулся. – Так что рассказывай.

Тем утром Себастьян Эредиа Матаморос поведал капитану Жакаре Джеку ту часть своей истории, которую хотел рассказать. А ту, которую не хотел, терпеливый пират умудрился вытянуть у него слово за словом. Когда, наконец, колокол на корме возвестил экипажу, что настало время обеда, Джек стукнул о мачту своей огромной трубкой, вырезанной из бедренной кости английского адмирала, и медленно кивнул.

– Грустная и мерзкая история, да уж, – признал он с убеждением. – Жуткая «подлянка», которая только подтверждает, что нельзя доверять даже собственной матери. Можете остаться, – добавил он. – Ты будешь помогать повару, а когда твой отец оправится, он будет работать на палубе.

Вот так, только что исполнив двенадцать лет, Себастьян Эредиа стал «молодым поваром» и полезным юнгой на борту пиратского корабля. К этому добавлялось то, что к множеству своих обязанностей он был вынужден прибавить ещё одну, всё более тягостную: заботиться о несчастном человеке, который, казалось, полностью утратил способность выйти из состояния подавленности, в которое погрузился, настолько, что постепенно увядал, как рыба, оставленная сохнуть на солнце.

Действительно, Мигель Эредиа Хименес часами и днями сидел на палубе, опираясь спиной о люк в носовой части корабля, и терпеливо точил ножи, мечи, топоры и кинжалы. Он был настолько поглощён и сосредоточен на своей работе, что можно было предположить, будто только его руки и руки оставались в этом месте, тогда как остальная его сущность улетела за тысячу миль отсюда. Однако, по правде говоря, она не улетела никуда, а просто осталась на Маргарите, так как его разум, казалось, отказывался признать, что всё произошедшее с ним действительно.