– Уже не загадочному. Это сквер возле главной площади, – объяснил я Воропаеву. – Нашли командирский планшет, там забиты в память координаты с описанием целей и соответствующими подписями под ними.

– По ходу дела, шведы-то наши тоже не все местные, – вмешался в разговор Бутерус, взъерошив свои русые волосы, спутавшиеся от пота. – Иначе нафига им такая подробная карта?

– Возможно, они даже не все шведы, – согласился я. – Вот Патрик, кажется, совсем не скандинавское имя.

– Да, скорее всего он с Нового Авалона, – задумчиво добавил доктор словно про себя. – Именно там собирается вся эта мразь – наёмники, уволенные со службы со скандалом солдаты, трофейщики, мародёры. Если оставить здесь раненых, то мы наберём пятнадцать человек… слишком мало, даже если рассчитывать на неожиданность.

– С нами будет как раз в пору! – откуда сверху прямо перед нами спрыгнуло бесцветное пятно, тут же превратившееся в защитный костюм егерей – «архар», предназначенный для работы в горной местности.

Когда боец снял шлем, я увидел лицо Дугина. Вот никому не был так рад как ему. Всё-таки выжили.

Тут же над нашими головами на козырьке торгового центра из воздуха возникла группа его солдат.

– Ну и охрана у вас тут. Мы же как к себе домой прошли через ваше оцепление.

– Ну не так чтобы совсем! – ухмыльнулся прапорщик, подмигивая мне. – Шумков!

Пулемёт внизу грохнул одиночным выстрелом, разбив в дребезги колпак уличного фонаря над головами егерей.

– Засекли? – сделал брови домиком Дугин.

– Да, – ещё шире расплылся довольный Бутерус. – Мы же однополчане, знаем ваши сигнатуры.

– Тогда я за вас спокоен, – оборвал обмен любезностями капитан, присев на перевёрнутую витрину и положив поперёк колен автоматическую винтовку «Стакатто». – Слышал, что придумали. Пойдёт. Только предлагаю завести вот тот фургон и скидать в него трупы убитых гадов.

– Зачем? – спросил всё это время, молчавший рядовой Сидоров.

– Затем. Подрастёшь – узнаешь.

Ничего себе! Не ожидал от капитана таких слов. Он же всегда всё обстоятельно объясняет, не грубит. Впрочем, чего удивляться столько людей потерял. От роты жалкие крохи остались.

– Чтобы расслабились, оружие опустили, – пояснил за Дугина бойцам Воропаев.

– Потеряли бдительность, рядовой Сидоров, – попытался реабилитироваться капитан. – И тогда мы их … всех перебьём.

Доктор остановился над Дугиным и быстро осмотрел кровоточащую ссадину на его скуле.

– Как вы выбрались, Дима?

– Чудом, Вова, – бросил командир егерей, нервно дёрнув подбородком, и мягко отстранил товарища.

И всё-таки я никогда ещё не видел капитана таким разозлённым. Глаза метали молнии, движения были порывистыми.

– Они шагать-то хоть смогут в «Катафрактариях»? – спросил Дугин, разглядывая парней, залезших наконец в костюмы.

– Сможем, господин капитан! – браво отрапортовал Побретухин. – Нас господин поручик учил.

– Да ну! Как? – дотронулся пальцами до раны на лице капитан.

– Как-как, факультативно, – пробубнил себе под нос я. – В своё свободное время.

* * *

Выдвинувшись, мы осторожно шли по переулкам, вымощенным по старинке булыжниками, боясь ненароком получить из-за угла или с крыши пулю от своих же. Вдруг ещё кто-то выжил и захочет освободить пленных.

Пересекая улицу с красивым названием Эёгонблик, мы остановились рядом с перевёрнутым бронетранспортёром нашего полка. Машина уставилась в небо шестью рифлёными колёсами, придавив тела шести солдат во главе с неизвестным мне ефрейтором. Раздавленные, растерзанные тела с выпученными от боли глазами и распахнутыми в крике ртами беспомощно взирали на нас. Ужасная смерть.

Время мести неумолимо приближалось. Уже на подходе, к скверу, который местные прозвали «Вэстанвинд» («Ветер с запада»), мы вышли на связь с «Костром», достоверно изобразив с помощью богдановского «деда» помехи.