Да, так кухарка на второй кухне была индеанка40. Звали ее Альберта. Нам объяснили, как пользоваться кухней «для народа» (в настоящую кухню при столовой, где царствовала меннонитка, было сказано не заходить), а также общинным холодильником с напитками. Нехозяйственный Кош никогда там ничего не готовил, в отличие от практичного Слутца. Большое здание коммунального центра делилось на две половины – столовую с главной кухней слева, а справа – коммунальная часть, с юзерской кухней, кабинетами начальства, общей – как бы курительной – комнатой, и комнатой, где были холодильники-морозильники. Один холодильник был с местной кока-колой, и прочими спрайтами, а другой – с местным пивом (под названием Беликин) и привозным Президенте. Особого разнообразия с пивом не было, но то, что было, было вполне ничего. Разницы в цене практически не было, все равно, что было брать, пиво или коку. Стоило это, кажется, один белизский доллар, то есть пятьдесят центов. Народ мог заходить и брать напитки как хотел, и самозаписываться в журнал напитков, висевший на стене. По чесноку \63—65\.

Еще была книжная полка с книжками, оставляемыми юзерами, как в хостелах. А также доска объявлений. И да, там был зарядный стол, всегда заваленный телефонами и таблетками. Никто их не охранял41. Было сказано насчет стирки – вещи нужно было приносить в столовую и сваливать у входа в надписанных – как в пионерском лагере! – мешках. Их забирали и привозили назад через два дня. Стоило это удовольствие примерно, как везде, доллар килограмм. Все это записывалось на личный счет студента. По воскресеньям производились подсчеты – на сколько настирано, сколько забрано напитков – и народ расплачивался. На фото \63\ как раз изображена очередь в столовой к финансовой директорше с денежным ящиком.

67 Образцы артефактов, выложенные на стол в камералке

68 Сортированные артефакты в камералке

После осмотра «Большого дома», была показана душевая с туалетами (и напомнено про бумагу). Горячей воды не будет, сказали нам, но артезианскую воду можно пить, не кипятя. Потом нас повели в здание лаборатории. Неплохая лаборатория (в Танаисе, в русской традиции, это называлось камералкой). К нашему приходу были разложены экспонаты в классификационном порядке \67—68\. Профессор продемонстрировал нам портативный атомный спектроскоп42. Но, конечно, новичку тут мало что можно было понять, слишком много всего. Это как раз хорошо смотреть в конце сезона, а не в начале. Впрочем, и в начале тоже ничего.

После обеда состоялась экскурсия в джунгли, на место прежних раскопок профессора. Нас посадили в специально выписанный для этого минибас и по кузовам пикапов, и двинулись на место – примерно в пяти километрах от лагеря. Кош тогда слишком мало чего понимал, чтобы оценить смысл этой экскурсии. Ну, привезли в джунгли, ну, показали какие-то холмы…

Между тем, это и был первый раз, когда Кош оказался в настоящих джунглях! Он тогда не придал этому значения, которым в туристских проспектах для северных стран наделяется термин «поездка в джунгли». Кош эти проспекты пропускал мимо ушей, пока ему не задали вопросы несколько знакомых, которые планировали такие поездки. В проспектах «поездка в джунгли» подавалась как особый цимес, за который брались отдельные деньги. Типа, «три дня в амазонских джунглях». Не будем спорить – для масквича, амазонские джунгли, как ни крути, экзотика. Ничего такого в Подмосковье нет. Там водятся совсем другие грибы.

В Перу и Боливии Кош до зоны джунглей так и не добрался. Только когда ездил к водопаду Гокта и крепости Квелап, в пределах зоны бассейна Амазонки, попал в так называемый «облачный лес». Он может считаться за джунгли. На Кубе же джунглей как таковых нет, хотя по идее (по климату), должны быть. Как-то, проезжая по лесу, казавшемуся Кошу джунглями, он лениво махнул рукой на проплывающий за стеклами машины зеленый массив и заметил, вот, мол, какая тут у вас «хунгла».