Поднабравшись, как следует, и по древней пингвиньей традиции, обхуесосив гондона Стива, спрашиваю, мол: «Лу, так и так, ты же батя? Моя потомство хочет, бл, а говорят, они, пока яйца высиживают, стервы еще те и не дают. Это правда?»
Он мне такой: «Ты дурак, ска, бл? Вообще-то пингвины по очереди яйца высиживают, пока она своими делами занимается, сидишь ты».
«Я охуел, ребзя, если честно, – сказал пингвин, почесав яйца, – то есть, мало того, что я на собственных яйцах все время сижу, под меня еще и третье подложат?! А если гаденыш вылупится, пока я сплю? Увидит там червячка и хряпнет меня за, буэ-э-э, висюльку? И херли я должен со скорлупным сидеть дома, пока она где-то шляется?»
– Ну ты же шляешься!
– Так я-то говнюк! Мне можно по святому праву говнючности.
– Мяяяяяяяяяяяаааааа, дети – это большая ответственность, Пинг. Нас вот семеро родилось, правда, всех в ведре утопили, а я как-то вылез и свалил.
– Че ты орешь, чупакабра рыжая? Ты вон, свои по десять раз на дню вылизываешь. Скажи спасибо, что тебе их не отчикали. Ответственность ему, бу-бу-бу, ска. Скоро Пасха, раскрась их и стучи друг об друга, епта!
– Кот-дебил прав, таким опездолам нельзя доверять детей, – сказал морж, как всегда, голосом, преисполненным мудростью. – Откажись сейчас, не еби мозгу ни себе, ни ей, ну какой из тебя батя?
– Ты че, пивная бочка, думаешь, я, ска, не справлюсь? Яйца просто дороги. У тебя-то из-за пуза, поди, зеркальная болезнь! Свои только в зеркало видишь!
«Хотя, ты всегда прав, – сдался пингвин, – все знают, что Пьяный-морж знает все на свете, даже такие ругательства, которых я не знаю. Наливайте, вздрогнем, кореша».
Пингвин хоть и сделал печальный вид, но внутри его пропитой душонки отбивал радостный танец злобный Пеннивайз.
Пингвин-дурак и Умка
В обычный пьяный четверг Пингвин-дурак, стоя у края льдины, искал своим нетрезвым взором до кого-чего бы доебаться, как вдруг почувствовал, как что-то холодное тычет его в бок. Переместив свой почти сфокусированный взгляд в нужную сторону и опустив его немного ниже, он увидел…
– Че, ска, че, бл? Ты же, бля, сраный, ик, гребанный паразитеныш белого медведя! Какого, ик, ска, какого ты перенахера на Южном полюсе обосрался? Вас же, ик, тут не водится. Вы же на другом конце злоебучего земного шара живете?!
– Привет, я – Умка.
– Какая, в пиздень мне трещину, еще Умка?!
– Я приплыл на льдине, чтоб найти своего папу. Мама сказала, что он живет здесь, что он – пингвин и дурак, вы такого не знаете?
Пингвин-дурак нервно почесал то место туловища, откуда выходят зловонючие отголоски употребленного в пищу, и вспомнил свой давнишний алкотрип через всю планету с Южного полюса до Северного.
– Эм, слышь, пацан, тут, ска, ик, таких нет, – сказал пингвин. – Разве что старый Лу. Вон там эта старая гондоналивайка живет. Это он, по-любому, дурак и, к тому же, пингвин.