Пингвин-дурак показал небу неприличный жест и грохнулся на снег.

– Ты че, ска, ик, хули ты меня герокоптишь? Ик, ты че, мудоебина, если большой, все можно? Педорось ты, неприкаянная! Да, вон, те белые хуевины, которые чет очень медленно двигаются по тебе, сильно похожи на сперму в стакане Стифлера! (прим. авт «Американский пирог», часть 1) Ты хотя бы проглатывай, а то все на роже зависло, гондольер ты, флоренский.

Пингвин-дурак с трудом поднялся на ноги.

– На те, сука, ик! – и запустил в небо коряво слепленный снежок, который пролетев целых два метра упал на землю.

– Че, сучка, понял? Ты, ска, ик, понял? У меня оно есть, а у тебя нет, пидрила! Что? Что есть? ГРАВИТАЦИЯ, СКА! Понял, высерок межпланетный? У меня она есть, а у тебя нет, потому что ты – ебланский вертолетный муфлон, которого ебет бог, солнце и марсиане, и кто-нибудь еще, потому что я… Сука, ээээ, ска. ПИНГВИИИИИН, бля, не нарывайся, в общем, педронебесный хренодзилла.

А то накажу! Все, иди нахуй вместе с Лу, я к моржу пошел. Моей скажи, что меня не видел.

– Эй, морж, ска, морж, наливай! А да, до тебя же еще идти надо километров семь. Ты не слышишь, но, все равно, ээээ, морж, ска, все равно, наливай!!!!!

Обычное утро сранедельника в баре у Лу. Стремные алконоиды досматривают свою уродливую некрасивость в отражении бокалов с пенным. Вдруг с дурным энтузиазмом в ворота пьяной цитадели врывается Пингвин-дурак с обезумевшими от перегара зенками и орет:

– Пацаны, ска, пацаны, отвечаю! Вы должны это видеть! Вы, ик, ска, должны! Погнали, чуваки, че покажу! Кот-дебил, Лу и прочие неудачники! Кроме тебя, Стив, чайка ты, отхулиблеванная, говнокрыл пернатый. Все-все-все, все на выход, щас зацените!

– Че, пойдем? – спросил кто-то из алкашей. – Ну, он же не отъебется, пошли, все равно, делать нехер.

На выходе из бара пьяницы увидели Пингвина-дурака, стоявшего в позе супермена возле какой-то синей будки.

– Видели, ска, ик? Видели, бл, спидорасил у местных полярников! Знаете, че за хрень?

– Да нам пофиг, – раздался голос. Все подумали так же.

– Я назвал это «синесральня», хотя человеки зовут это «биотуалет». Но, короче, это что-то синее, и в него можно срать! Стив, сукапидр, я же сказал тебе не приходить! Пошел нахуй к своим друзьям-говновыползням. Лу, я же запретил ему сюда приходить!

– Ты, бля, тут нихуя не решаешь, говноед. Хочет и ходит, он хотя бы платит, а ты, высерок, торчишь уже за 2 месяца, свинота мастевая.

– Да пошел ты нах… Ай, все, Лу, ща будет комбо!

Пингвин-дурак изобразил важность на морде лица.

– Итак, говнари, – почесав подбородок (его у пингвинов нет), произнес он. – Кто хочет фикалоиспражняться в синесральне, гоните монету! Там реально срать круто, вон, спросите Пьяного моржа. Этот сучий фараон неегипетский там такие пирамиды личинковые отстроил, до луны достанут. Короче вот так, хотите гадить, платите! Яблочно-сральная бумага и персиковый вонялоосвежитель входят в стоимость, но брызгать не больше двух раз.

– Пошел ты нахуй, Пингвин-дурак, – сказал один, но подумали все и, развернувшись на 180, пошагали обратно допивать ту стремную парашу, которую наливает Лу.

– Вы ска, ик, ска, сами пошли в пердень! Сам буду там срать, а вы, пиздоговногрызы, идите нахер! Я сам там срать буду, сучары, и Пьяный морж тоже! И Кот-дебил, тебе тоже можно.

– Мяааааааааааааааа!

– А я бы покакал, – сказал чайка Стив, не ушедший с остальными.

– Пошел ты в пиздень, хуйло крылатое, тебе доступ в vip-сральню закрыт! – сказал Пингвин-дурак и запер за собою синюю дверь.

Утро субботы. Пингвин-дурак по особенности постоянства после пьянтницы, ну, на самом деле, похер в какой день (у него всегда пятница), пьяной, немного кривоватой, да че там, сильно кривоватой походочкой шел домой. Как вдруг увидел, как на льдине плывет что-то оранжевое.