– Ларри, дорогой! – закричала мать. – Какой чудесный сюрприз!

– Кто-нибудь здесь болеет простудой? – прошипел он раздраженно. Это были его первые слова, обращенные к семье после десятилетнего отсутствия. – Если да, то я отправляюсь в отель.

– Простуда? – удивилась мать. – Нет, дорогой. А почему ты спрашиваешь?

– На этом богом забытом острове решительно все болеют. – Ларри вылез из машины. – Всю неделю в Лондоне я только тем и занимался, что спасался от полчища бактерий. Все чихают и сопят, как целый выводок бульдогов с катаром верхних дыхательных путей. Вы бы видели, что творилось в поезде: такой кашель и отхаркивания, словно перевозили туберкулезный санаторий! Я всю дорогу просидел в туалете, зажав нос и брызгая назальным спреем в замочную скважину. Как вы только выживаете на этом заразном острове, ума не приложу. Готов поклясться, что в Лондоне сейчас больных больше, чем было во время Великой чумы.

Он заплатил таксисту и с чемоданом направился в дом; мы – за ним. На нем были охотничья шапка из твида с узором «собачий зуб» и на редкость невзрачный тартановый костюм болезненно-зеленой расцветки в тусклую красную полоску. Он был похож на маленького толстенького Шерлока Холмса.

– Слава богу, ни у кого из нас нет простуды, – сказала мать, следуя за ним. – У нас прекрасная погода. Дорогой, как ты насчет чая?

– Я бы предпочел большой стакан виски с содовой. – С этими словами Ларри достал из просторного кармана пальто полупустую бутылку. – Лучше всего от простуды.

– Но ты сказал, что у тебя нет простуды, – напомнила ему мать.

– Пока нет, – он наполнил стакан, – но могу подхватить. Это называется профилактическая медицина.

Было очевидно, что по дороге домой он прибегал к ней уже неоднократно; человек веселел на глазах, и мать решила затронуть тему пикника:

– Крыша Министерства авиации твердо обещает жару, и мы подумали взять «роллс» и отправиться завтра на пикник.

– Тебе не кажется грубоватым бросить меня одного, после того как мы десять лет не виделись? – сказал Ларри.

– Дорогой, не говори глупости. Ты поедешь с нами.

– Только не пикник в Англии, – запротестовал Ларри. – Я этого не выдержу. Помню с детства! Все эти муравьи с песком в еде, костер, не разжигающийся из-за мокрого хвороста, орущие чайки, а когда ты надкусываешь бутерброд с огурцом, вдруг тебе на голову падают хлопья снега…

– Ну что ты, дорогой. Крыша Министерства авиации обещает беспрецедентно высокое давление, – заверила его мать. – Завтра будет очень жарко.

– У них на крыше, может, и жарко, а у нас внизу?

– Не сомневайся, – твердо заявила она.

– Я подумаю, – пообещал Ларри и вместе с недопитой бутылкой на случай, если микробы атакуют его среди ночи, отправился спать.

Утро выдалось небесно-голубым и безветренным, уже в семь утра припекало. Предсказания сбывались. Наша мать, дабы уж точно ублажить Ларри, принесла завтрак ему в постель. А Марго ради общего спокойствия даже воздержалась от получасовой какофонии в ванной, где она обычно распевала популярные песни, не зная толком ни мелодии, ни стихов.

К десяти часам багажник был загружен, можно трогаться в путь. Джек в последнюю минуту что-то отладил в моторе – тут пустяков не бывает, мать еще раз пересчитала все продукты, Марго трижды возвращалась в дом за чем-нибудь забытым. Наконец все собрались перед машиной.

– Может, опустим крышу, раз уж такой чудесный день? – предложил Джек.

– О да, дорогой, – поддержала его мать. – Надо пользоваться погодой.

Лесли с Джеком общими усилиями убрали парусиновую крышу. Мы все расселись, и «роллс» покатил по английской глубинке, роскошной, зеленой и какой-то миниатюрной, заполненной птичьим пением, – о чем еще можно мечтать? Лесочки на проносящихся мимо холмах смотрелись этаким барельефом на фоне голубого неба, где смутно вырисовывались ниточки неподвижных облаков, похожих на зубастых карпов. Воздух благоухал, солнце пригревало, и автомобиль, тихо жужжа, словно сонный шмель, скользил среди высоких живых изгородей и зеленых холмов, то и дело, как ястреб, ныряя в лощину, где сбивались в кучку коттеджи с неровными соломенными крышами, так что каждой деревеньке хорошая стрижка не помешала бы.