К пареньку присоединились еще два официанта, и они втроем с помощью чистых салфеток пытались сбить пламя. Ошметки помидоров и горящего тоста разлетались и падали на близлежащие столы и на посетителей. Одна из вчерашних толстух получила вознаграждение в виде смачной блямбы, а только что присевшему пожилому джентльмену прилетел раскаленный кусок тоста, этакая индейская стрела, которая пришпилила к рубашке его галстук. Из кухни вышел стюард и, моментально оценив ситуацию, схватил большой кувшин с водой, подбежал и выплеснул все на плиту. Пламя он погасил, зато ближайшие столы заволокло паром, и эти облака с запахами сожженных помидоров, горелого хлеба и спаленных салфеток распространились по всей кают-компании.

– Пахнет как минестроне[13], – сказал Ларри. – После всех его усилий я считаю, мать, что ты просто обязана попробовать это блюдо.

– Ларри, не говори глупости, – последовал ответ. – Они тут все с ума посходили.

– Они просто повели себя как греки, – поправил ее Лесли.

– Это синонимы, – уточнил Ларри.

Тут по непонятной причине один официант стукнул другого, а старший стюард принялся трясти за лацканы нашего парнишку и орать ему в лицо. Эту сцену дополнительно оживили зычные крики недовольных посетителей. Любопытно было наблюдать за этой толкотней, угрожающими замахами и сочной перебранкой. Все закончилось тем, что стюард дал нашему официанту подзатыльник, парнишка сорвал с груди служебный значок и некогда белый китель и швырнул их стюарду, а тот швырнул их обратно и приказал парнишке покинуть кают-компанию. Велев другим официантам все убрать, он обратился с успокоительными словами ко всем пассажирам и направился к нашему столику. Подойдя, он вытянулся в струнку, вытащил из петлицы свежую гвоздику и сунул матери в левую руку, а правую грациозно поцеловал.