– Мадам, как готовить на хриле? – печально спросил он.

До этой минуты у матери складывалось впечатление, что ей наконец удалось разрушить языковой барьер, воздвигаемый греками. И тут она сдулась.

– «Хриль»? – переспросила она. – Что это? Я не говорю по-гречески.

Официант потерял дар речи. Это ведь изначально была ее идея. Он посчитал, что она несправедливо пытается переложить всю вину на него. Заказала на хриле и сама не знает, что это такое. Откуда же ему знать?

– Мадам желает помидоры, – начал он сначала.

– На тосте, – повторила она.

Он в задумчивости отошел и вступил в очередную перепалку со старшим стюардом, который в результате отправил его на кухню.

– Как будто ты снова в Греции. Ничего не могут сделать как надо, – пожаловалась мать.

А мы ждали второго раунда. Золотое правило с греками: ты должен быть готов к худшему и постараться получить от этого удовольствие.

После затяжной паузы официант вернулся и поставил перед матерью заварной чайник и тарелку с ломтем хлеба и двумя сырыми помидорами, разрезанными пополам.

– Но это не то, что я заказала, – возмутилась мать. – Они сырые, и это обычный хлеб.

– Помидоры, – упрямо стоял на своем паренек. – Мадам сказала «помидоры».

– Запеченные, – заспорила она. – Специально приготовленные.

Официант молча на нее вытаращился.

– Послушайте. – Мать растолковывала ему, как недоразвитому ребенку. – Сначала делается тост, понимаете? Вы делаете тост.

– Да, – тупо подтвердил он.

– Хорошо, – продолжала она. – Затем вы кладете на него помидоры и запекаете. Я понятно объясняю?

– Да, мадам. Вы это не хотеть? – Он показал на тарелку.

– В таком виде не хочу. Принесите запеченные, – сказала мать.

Паренек унес тарелку и вступил в новую перепалку со стюардом, чье внимание теперь требовали прибывшие греческие пассажиры, в том числе три знакомые нам толстухи.

Мы с интересом следили за тем, как официант поставил тарелку на рабочий стол, а затем расстелил салфетку, как фокусник, собирающийся показать сложный трюк. Наши целеустремленные взгляды привлекли внимание матери и Марго. Они обернулись и увидели, как он аккуратно кладет в салфетку хлеб и сверху помидоры.

– Господи, что он собирается делать? – спросила мать.

– Исполнит какой-то древний греческий ритуал, – объяснил ей Ларри.

Официант завернул бутерброд в салфетку и двинулся вроде бы в нашу сторону.

– Он что, хочет подать мне это в таком виде? – изумилась мать.

Но паренек с важным видом пересек кают-компанию и положил свой груз в центре керосиновой плитки. Так как весна была прохладная, плитку зажгли, она раскалилась, и от нее шло приятное тепло. Кажется, все догадались, что он собирается делать, но все же как-то не верилось. К нашему изумлению, он переложил сверток на раскаленную поверхность и, отойдя на шаг, стал наблюдать. Через пару секунд салфетка вспыхнула вместе с хлебом. Официант, встревоженный тем, что его изобретательный способ приготовления оказался не слишком эффективным, схватил салфетку с соседнего стола и бросил ее на плиту в расчете сбить пламя. Само собой, она тоже загорелась.

– Уж не знаю, как сей греческий деликатес называется, – сказал Ларри, – но на вид превосходный, а главное, приготовлен на наших глазах.

– Он сумасшедший! – воскликнула мать.

– Я надеюсь, ты не станешь есть это, – сказала Марго. – Как-то не очень гигиенично.

– Самый пикантный способ запекания помидоров, – настаивал Ларри. – А представляешь, с каким удовольствием ты будешь потом выковыривать из зубов кусочки обгорелой салфетки.

– Ларри, прекрати, – возмутилась мать. – Ну разумеется, я не стану это есть.