Стресс вызвали два только что состоявшихся разговора – с гелфрендшей и с мамой.

Конго приехал во Франкфурт на выставку – компания, где он работал, продавала оборудование, которому эта выставка и была посвящена. Компания оплатила билеты и проживание во Франкфурте во время выставки. Кроме того, Конго отпросился в отпуск, который начинался сразу после выставки, и который он хотел провести, катаясь на рентованной тачке по Италии. Таким образом, он экономил на билетах. Правда, в Италии Конго оказывался не летом, а в середине весны. Но было одно обстоятельство, которое перевешивало отсутствие лета – он мог поехать в отпуск один.

Он проводил отпуск в Европе уже лет десять – с тех пор, как стал достаточно зарабатывать. Предпочтение отдавалось Италии. Обычно Конго добирался до какого-нибудь большого города, брал на прокат машину и катался по самым разным местам, забронировав два или три отеля. Пляжи, рестораны и организованные экскурсии представлялись ему вещами совершенно необъяснимыми. Он любил смотреть на то, что выбирал сам. И иногда обычная деревня оказывалась интереснее, чем какая-то распиаренная достопримечательность. Разве не интересно узнать, как живут другие люди?.. Но два года назад он познакомился со своей теперешней гелфрендшей, и стал ездить в отпуска с ней.

С этого момента все изменилось – плавно, но решительно.

Поначалу гелфрендша делала вид, что ей интересны автомобильные покатушки и элемент новизны. Потом она стала говорить, что утомлена работой и отдыхать таким образом ей тяжело. Она работала маркетологом, сочиняла тексты для буклетов и контролировала процесс изготовления таковых в типографии – возможно, это действительно утомляло. Но в итоге утомляться стал Конго. Потому что теперь он получал именно то, чего всегда избегал – пляжи, рестораны, организованные экскурсии и – чем дальше, тем больше – шоппинг. Милан ведь в Италии, так?..

Гелфрендша являла собой эталон примерной невесты – милая, симпатичная, в меру начитанная, из вполне интеллигентной семьи и к тому же не лишенная такта. Уступить ей казалось самым естественным делом. Возможно поэтому чем дальше, тем больше жизнь Конго складывалась в соответствии с ее пожеланиями.

Кроме того, она понравилась его маме – даме интеллигентной и пребывающей в разводе, у которой Конго и проживал. Проживание это сводилось почти исключительно к ночевкам – если только он не ночевал у гелфрендши, когда ее родня удалялась на дачу. Остальное время занимали работа, спортзал, гелфрендша и одинокие автопокатушки куда глаза глядят, когда все вышеуказанное начинало вызывать желание отодвинуться от него ненадолго.

Одно время Конго хотел снять квартиру и поселиться с гелфрендшей, вдали от мамы. Но этого он не сделал, и вот почему.

Когда Конго осознал, что дело идет к браку, постоянное беспокойство поселилось в его душе.

Отчего?

Оттого, что в его невесте было две стороны: она казалась почти идеальной, но при этом вызывала все более явственное ощущение потерянной жизни. Перед глазами его пребывал пример родителей: почти идеальная маман и отец, который отчего-то сбежал от нее в дрянную однокомнатную квартирку в ближнем Подмосковье. Сколько помнил Конго, во времена своего брака отец никогда ничего не решал. Но однажды, заявившись проведать отца, он застал в его квартирке леди лет двадцати пяти. Отец задержался на работе, Конго уселся его ожидать, и леди рассказала ему, какой интересный человек его папа, как много знает, как умеет помочь – в отличие от большинства юных бакланов – и что лучше слушать его и поступать, как он скажет. Конго никогда никому не рассказывал об этом случае, но выводы, разумеется, сделал.