– Байкерский?

– Да.

– Открыла. Недели две уже как.

– Слушай… ты это… ну, нормально ездишь? Только честно, без понтов?

– Я, Алексей Алексеевич, ездить училась. Реально, не за бумажку. Без понтов. И на треке, и на дороге… Нормально.

– А технику знаешь?

– Семь байков сменила. Все были разные. А что?

– Старший опять стал долбать. Сезон, типа, настал и все такое. Короче, требует купить. Я его в прошлом году послал, но в этом обещал…

– Рост и вес.

– Ну… сто восемьдесят, наверное, пять. А весу под девяносто… отожрался…

– А с головой как? Я в смысле – гонять сразу не будет?

– А хрен его знает. Когда просит – он умный, примерный. А когда уже купишь – я чего, прослежу за ним? Да они все гоняют…

– Купите чоппер кубиков на четыреста. Чтобы выглядел круто, а ехал потише… в смысле скорости. Звук можно настроить погромче. Чтобы компенсировать скорость.

Собеседник засмеялся:

– Чтобы компенсировать… Чоппер – это как «Харлей»?

– Ну да. Начинают обычно не с этого. Но на том, с чего начинают, чувак с таким ростом-весом будет, как на мопеде. Не смотрится. А самоуважение молодежи надо беречь.

– Ты сама-то на чем ездишь?

– На британском классическом антиквариате. Помните, какие «Ижи» были?

– Помню. На старье, что ли?

– Они и сейчас выпускаются. И как ни странно, даже лучше стали, чем раньше.

Собеседник усмехнулся с наигранным снисхождением:

– Я думал, ты крутая…

– Я была крутая. Лет несколько назад. Ездила на «Эр-один».

– А что это?

– Последний мотоцикл придурка. Придурки его не переживают.

Собеседник сделал короткую паузу.

Потом усмехнулся:

– То есть, ты оказалась умной…

– Да – я его продала.

Собеседник засмеялся:

– А чего так?

Ксанти убрала из голоса блуждающую улыбку:

– Я испугалась. Когда привыкаешь к тому, что «двести» – это не быстро, пора немедленно прекращать. Это значит, что какая-то фигня в голове научилась обманывать инстинкт самосохранения. Для меня это слишком сильный наркотик. Как будто в другой мир уходишь… тут слова подобрать сложно… Но так делать нельзя. Когда так ездишь – не можешь все контролировать. Поэтому и продала, и ничего такого больше не покупала. И не буду.

Она замолчала; собеседник тоже молчал – секунду, вторую – и она сказала:

– А насчет манагеров – не беру я ни старых, ни молодых. Только тех, кто до этого не работал в торговле. Интеллигентных дам в возрасте за сорок. У меня почти все такие. Когда я купила «Длинный чулок», то очень скоро разогнала всех «эффективных менеджеров», и нашла неэффективных. Они лучше работают.

– «Длинный чулок»?

Ксанти улыбнулась:

– Название моей компании в узком семейном кругу.

Собеседник пару секунд молчал, потом сказал:

– Слушай… я все хотел спросить… Ты ведь у Саврасовых фирму купила? Когда они развелись и разделились?

– У Андрея Семеныча. Его половину. Он в деревню уехал. Дом получил по наследству и землю. Говорил: если с вашей Москвы не уеду – сопьюсь.

– Это понять можно… А куда Саврасиха делась? Она, вроде, сейчас не работает.

– Я ее закрыла. Менеджеров нормальных переманила, клиентам хорошим поставляла со скидкой… стали мои. То, что у нее осталось, себя не окупало. Вот она и закрылась.

– Это деньги надо иметь – хорошим клиентам со скидками поставлять.

– Я у отца взяла. Наполеон говорил: Бог всегда на стороне большой армии. Отец дал под низкий процент. Банки так не дают.

– У отца – в долг под проценты?

– Отец не ворует. У него тоже бизнесы. Лишних денег нет, чтобы мне дать, брал из нелишних. И потом – они же все наши семейные, деньги-то – что его, что мои. Лаве должно давать доход. Брать просто так – себя обманывать.

– Позавидовать можно отцу твоему. «Деньги семейные»… Мои умеют только клянчить да тратить… Ладно, черт с ними… – помолчал, усмехнулся, – это такому в английских университетах учат?