– У меня будет двойник? Какая честь… – попытался пошутить Роберто, но сразу осекся под грозным взглядом понтифика.

– Кстати, твоя идея хранить бальзам в небольших серебряных кубах с широким горлом, чтобы можно было поместить сердце, и эликсир в шариках из обожженной глины не лишена смысла, и сегодня будет как нельзя кстати. Удобно перевозить. Да и вообще, достаточно будет разбить глину мраморным пестиком, перемешать эликсир с бальзамом, и состав готов.

Понтифик посмотрел на Роберто и, задумавшись, мысленно произнес: – Надеюсь, несколько Пигмалионов все-таки будет лучше, чем один. Проще будет запутать врагов.

– Вы как-то принесли вино, Ваше Святейшество, – произнес монах, указывая на бутыль из темного стекла, стоящую у стола. – Откуда оно?

– Паулины прислали в дар, Братья святого Павла, Пустынника[19], – ответил понтифик. – Кажется, из Венгрии. Не уверен. Что в нем такого?

– Оно идеально подходит для эликсира. Очень сладкое, плотное, не бродит. Похоже, сделано из заизюмленного винограда. И горчинка как привкус благородной плесени в наших сырах. У нас такого нет, – с сожалением заметил монах.

– Нет, говоришь? – понтифик на мгновение задумался. – Значит, помолимся и сделаем так, чтобы было. Братья не только вино прислали, но и прошение – утвердить их орден.

– И вы утвердили? – спросил монах.

– Кто верует, тот не поспешит, – ответил понтифик словами пророка Исаии. – Сначала пусть примут новый устав, по правилам святого Августина. Посмотрим, как и чем живут, кому и о чем молятся. А после этого будем решать. – После короткой паузы понтифик пристально посмотрел на своего собеседника и добавил: – Готовься к отъезду в Ватикан, Роберто. Оставаться в Ананьи становится опасно. В Ватикане, в крепости Святого Ангела, для тебя подготовлено аптекарское помещение. Здесь же оставь все как есть. Настоящие бальзамы, ингредиенты и рецепты замени на что-нибудь загадочное. Фантазии тебе не занимать – пусть грабители ломают головы, если объявятся. Когда прибудешь в Ватикан, сделай полдюжины упаковок для бальзама из серебра с добавлением золота и драгоценных камней – для особ королевской крови. – Он помедлил, а затем добавил: – И помни всегда то, чему я тебя учил…

– Помню, помню, – перебил Роберто. – Погибели предшествует гордость, и падению – надменность[20].

Но внутренне он чувствовал гнетущее беспокойство, понимая, что этот разговор – лишь начало долгого, полного тайн и опасностей пути, на котором нельзя допустить ни единой ошибки.

Покинув аптекаря, понтифику пришла в голову блестящая идея – отправить Роберто к Паулинам как представителя Престола. В составе небольшой группы во главе с кардиналом. – Возьмет с собой часть эликсира и все необходимое для бальзама. На месте выяснит, откуда именно берут это вино, из каких подвалов, и кому можно доверить тайну. Я дам ему охранную грамоту и пообещаю признать Орден Паулинов. А аптекарем вместо него пусть останется его брат – сам говорил, что смышленый малый.

27 сентября 1299 года папа Бонифаций VIII обнародовал буллу, начинавшуюся словами «Detestande feritatis" ("ненавидящая жестокость"), которая должна была положить конец практике разделения тел усопших и ознаменовать новую эру в погребальных обычаях католического мира. Секретное приложение к булле относительно бальзамирования сердец кануло в Лету. Бонифаций VIII оказался провидцем. После обнародования буллы Detestande feritatis срок и его жизни, и жизни магистра Доминиканского ордена Никколо Боккасини де Тревизо оказался недолгим.

Согласно легенде, восходящей к захвату резиденции папы Бонифация VIII в Ананьи в 1303 году войсками французского короля Филиппа IV, из аптекарской комнаты во дворце в неизвестном направлении было вывезено все содержимое, включая мебель. Напавшие под страхом смерти потребовали от Бонифация VIII добровольной отставки и эликсир бессмертия. В ответ на свое заявление, что он "скорее умрет", чем отречется от Престола, Бонифаций VIII получил пощечину, нанесенную рукой в латной перчатке. Пробыв нескольких дней под стражей, понтифик был освобожден, отправился в Рим и на третий день после прибытия умер.