Все четверо молчали, а в живых осталась одна Инкен.
Глава 2
Я, я остаюсь
Там, где мне хочется быть.
А. Крупнов.
А там, где иначе – так далеко…
Е. Летов.
1
Закат уныло смотрел на людей. Люди пили и смеялись. Люди дарили друг другу цветы и смотрели друг другу в глаза. Люди спешили за покупками и подарками. Покупки и подарки ждали. Солнце проклинало цикличность, созданную непонятно кем. Собака, спящая в закиданной клумбе, именно за это и любила солнце. «Прощание и возвращение…. Это же так романтично! А главное – тепло!» – думало беззащитное животное. А люди, пьющие и смотрящие друг другу в глаза, об этом не думали никогда.
Обстановка располагала к общению как никогда. Громко играла музыка. Двое спорили о необходимости расстрела царской семьи. Трое других – о российском футболе. Еще двое курили и говорили о инфляции и росте цен:
– Нет, ну вот вообще оборзели! Я когда начал курить, ну где-то в классе девятом, Винстон стоил двадцать два рубля, сейчас уже тридцать семь… А Ява синяя была вообще девять пятьдесят, а сейчас – двадцать четыре. Вот такая экономика…
– Да это на самом деле из-за инфляции. В 1998м пятирублевки бумажные были, сейчас уже червонцев нету. Беломор, правда, жалко.
– Да, что есть то есть. У меня отец курил, ето хоть наше одно осталось. А то сейчас вон богатые курят Парламент по сотне. А это наш, по идее, должен быть Парламент.
– Ой, да прям все… наши, для богатых… Это по твоей логике мы должны самокрутки крутить. Хотя весело бы было так патриотизм показать. Любители плана все спасут, не переживай…
– Это да, а наркоманы спасут производство отечественных иголок и шприцев… Ладно, пошли за стол.
– Ага.
Внутри дискуссия кипела нешуточная. Крик стоял столбом. С разных сторон поставленного в центре комнаты стола летели комья энергии, но, сбивая друг друга, не доходили до адресата и шатали двери, рамы, стаканы и соседей. Два вошедших человека быстро присоединились к остальным. Каждый слышал что хотел, а что говорил – непонятно. И только через несколько минут стало ясно, что это спор о роли в истории России Николая II.
– Да ты коммунист!..
– Да это вырождение генов, сословность приводит к кровнородственным бракам…
– Империю угробили, да и все…
– К лику святых причислять нельзя…
– А Ленина можно…
– Людей сколько погубил…
– Негры орут, ты гля…
Все кинулись к окну. Стояли трое африканцев. Они пели гимн своей страны – там день независимости, наверное. Люди их видели и метров за пятьдесят кидались в проулки.
Николай резко перестал всех интересовать. Налили водки и выпили. Потом еще…
– Так, не части… Еще вся ночь впереди… Да, вот наши себя так даже на Украине не ведут…
– Да мы что, негры? У нас и праздники такие, что ни возьми – одни позор и провокация.
– Ой, да ладно. Русские сейчас и не так себя ведут.
– Хотя да, может, вы и правы. Я давно на Украине не был. Последний раз еще ребенком.
– Да, кстати, к нам раньше тоже родственники с Украины приезжали часто, да и с Георгиевска тоже.
– Хохлы вы все… Да ну ее к черту, эту родню. То денег занимать, то помочь чего, а потом помирать будешь – и никто воды стакан не принесет.
– Да прям ты много наносил. В тот раз бабка померла – даже с практики хоронить не поехал.
– Зато ты лучше: деньги родительские пропиваешь, а потом валяешься на лавке посреди города, ни учиться, ни чего путного…
Конфликт нарастал.
– Слышь, праведник, оно и я с тобой на лестничной площадке спал… А он тебе правильно сказал, на похороны надо было съездить.
– Ну, твари…
Началась драка. Под музыку полетели люди, стулья, стаканы, мат и лица. Сначала дрались за компанию, кто кого поддерживал, потом каждый сам за себя… Кто-то совсем потерялся и бил правой рукой по двери, пока не пробил наружный слой ДСП. Этим веселым событием ознаменовалась ночь.