Потом у всех собрали листы и выставили на улицу.

– Ждите! – сказал привратник. – Результаты объявят и вывесят на дверях к вечеру.

Мерикля и других мальчиков встречали отцы, взрослые отправились в ближайший трактир, один Анн не знал, куда себя деть. Антика и Конис выступали на площади, но ему не хотелось видеть их до того, как объявят результаты экзамена. Подумав, Анн спустился к реке, чтобы посмотреть на портовую жизнь: на то, как таскают корзины с рыбой, какие товары привозят с низовьев, как грузят на суда кожи местной выделки. Когда солнце миновало зенит, он вернулся к Гильдии.

Привратник вышел из-за дверей и обвёл суровым взором собравшихся. Пожевал губами и резким голосом стал выкрикивать имена тех, кто был принят. Анн надеялся, что попадёт в число счастливчиков. Однако имя выкликалось за именем, а его – не было. Вот, не сдержавшись, какой-то Плассен завопил от радости. Запрыгал торжествующе некий Вертюр, на вид – недотёпа недотёпой. Изумлённо охнул обрадованный Мерикль…

Привратник прицепил лист с именами к двери и сказал:

– Успешно прошедшие испытания, добро пожаловать в Гильдию! Мастера-землемеры завтра утром будут знакомиться с вами.

И скрылся за этой самой дверью.

Путь в Школу господина Фланка

В Берёзовом Доле наступила жаркая пора: делали заготовки на зиму. Не зря этот месяц называли ещё зарничником – зори сделались яркими и холодными, так что по всему телу пробегали мелкие мурашки, когда рано утром Анн выскакивал из тёплой постели во двор.

Старики говорили, что это даже хорошо: зима будет хорошей, ровной, без ошеломляющей стужи. «Серпы греют, а вода холодит», – важно изрекали они с высоты жизненного опыта.

С огородов убрали чеснок и лук. В сарае подсушивались под крышей сплетённые из них косички.

Вернувшись в Берёзовый Дол, Анн сразу же включился в работу. Обрезал вместе с матушкой засохшие побеги на малине. Собрал первые спелые плоды с яблонь и груш. Убрал падалицу.

Ещё пересаживали цветы. Некоторые страсть как не любили находиться на одном месте два года подряд. Прямо как люди.

Много возились на грядках. Рыхлили их, посыпали удобрениями, торфом, потом перекапывали, ровняли, поливали…

…Конис и Антика недоумевали, узнав о его провале.

– Мы, конечно, сами не грамотеи, но почему они тебя не взяли?! – возмущался Конис. – Ты же имя своё им написал?

– Написал.

– И понятно же написал? Нам-то вон какие длинные тексты записывал, любой их прочесть сможет!

– И площадь участка посчитал?

– Да, вышло почти пять с половиной тысяч квадратных стадиев.

– И ты сам сказал, что, кроме тебя, никто не додумался до этого!

– Теперь уже сомневаюсь, – вздохнул Анн. – Вдруг это другие написали правильно, а я нет? Мерикль принят, а он у меня всё время совета спрашивал.

– А третье испытание вообще глупое! – воскликнула Антика. – Ну разве может не мастер и ещё даже не ученик знать такие подробности в законах и обычаях?! Я уверена, что они это сделали специально!

– Чтобы отсеять неугодных? – спросил Конис.

– Конечно!

Антика попросила повторить разговор с привратником. Анн стал вспоминать подробности.

– Вот! Вот! – закричала девушка, перебивая его. – Вот причина, почему ты не принят!

– Ты не сделал взноса в Гильдию, – сказал Конис, уловивший нехитрую связь между событиями. – А отец твоего Мерикля сделал. И даже если бы ты ответил на все вопросы, тебя не взяли бы. Никакой мастер не будет учить тебя просто так, за свой счёт.

– А что же правила Гильдии? – спросил Анн. – В них ведь сказано, что от взноса освобождаются…

– Да они для простаков, вроде тебя, написаны. Отец-землемер, знакомый с обычаями, всё равно сделает за сына взнос. Иначе и ему придётся учить кого-нибудь бесплатно.