– Знаешь, куда я сейчас направляюсь? В это самое училище, к Татьяне Андреевне на разборку. Надо ж такое учудить: неделю таскаться за ней по пятам и канючить… Ну, что вылупилась? Достала ты ее, понимаешь!

Ольга обескураженно присела на тахту.

– Тебе Катька трепанула?

Брат постучал себя по лбу.

– Катя пыталась за тебя, дурында, хлопотать. Но Татьяна Андреевна ее отшила. Сказала, что хочет поговорить с твоими родителями. – Валентин взглянул на часы. – Вот я и отправляюсь. Может, вместо родителей сойдет старший брат – как думаешь?

Ольга повисла у него на шее.

– Уговори ее, Валька! Пусть она меня возьмет! Что хочешь для тебя сделаю: посуду мыть буду, трусы твои стирать… Только уговори ее, Валь!

Валентин отстранился.

– С трусами я уж сам как-нибудь. Но попытаюсь. Хоть не уверен, к месту ли там такой грильяж в шоколаде. – Он шагнул к двери. – И главное, не уверен, нужно ли это тебе самой.

Ольга метнулась за ним в прихожую.

– Нужно, Валечка! Очень-очень!

На лестничной площадке Валентин обернулся.

– Спасибо Макарову, да?

Сестра выдержала его взгляд.

– Возвращайся, Валька, я жду. Предкам ни слова – сразу ко мне, о’кей?

Валентин в сердцах захлопнул дверь. Когда он вышел из подъезда было половина пятого, но пасмурное небо словно торопило наступление вечера. Шагая к метро, Валентин не имел ни малейшего желания знакомиться с учительницей классического танца, внушавшей Кате благоговейный трепет. Но, как говорится, вызов был брошен.

Катя встретила его на крыльце училища. Она также была в куртке да в джинсах и зябко при том ежилась. Невзирая на близящийся вечер, детки разных возрастов сновали туда-сюда.

– Давай пройдемся, – предложила Катя. – У тебя еще минут десять.

Валентин поправил прядь ее волос, выбившихся из-под вязаной шапочки.

– По-моему, ты замерзла.

– Один кружок перенесу. – Катя взяла его под руку, и они двинулись вокруг здания училища.

Валентин вздохнул.

– Как советуешь с ней держаться?

– Скромно и почтительно. Ты справишься. Она благосклонна к молодым красивым мужчинам.

– Спасибо за лестную оценку.

– Чего там, свои люди. – Чуть помедлив, Катя заметила: – Сестра у тебя – чудо природы. Никаких комплексов.

– В смысле? – насторожился Валентин.

Катя улыбнулась.

– В двенадцать лет такая целеустремленность… Четко знает, чего хочет.

– Осуждаешь?

– Завидую. Мне есть, чему у нее поучиться.

– Передам ей, – сказал Валентин. – Думаю, она согласится давать тебе уроки.

Они рассмеялись, и Катя обронила:

– Вчера, между прочим, здесь промелькнул Макаров. Жаль, мы до него не дозвонились, а то я бы…

– Как это, промелькнул? – озадаченно уточнил Валентин.

– Как метеор. Помахал мне рукой и свалил. Типа некогда ему. У вас что, на работу ходить не обязательно? – Катя кивнула на дверь училища. – Ладно, тебе пора. Я подожду у раздевалки.

Они вошли в вестибюль. Валентин отдал Кате свою куртку и отправился на второй этаж в комнату №9, где суровая педагогиня проводила экзерсисы у станка. Дверь была приоткрыта. В помещении, не слишком просторном, стояли две девчушки года на три младше Ольги. Одеты они были в нечто, напоминающее закрытый купальник, и трепетно взирали на величавую даму в спортивном костюме. Даме было за сорок или около того. Лицо ее было ухоженным и благодаря выразительным глазам, как бы подчеркнутым стрижкой «под мальчика», казалось привлекательным. Фигура педагогини, разумеется, вполне соотвествовала балетным стандартам.

– Дома повторите весь экзерсис, чередуя медленный и быстрый темп, – напутствовала учениц дама. – Отрабатывайте каждое движение, старайтесь не делать длинных пауз. Ясно тебе, Смолина?