Что, черт возьми, происходит? Что это сейчас было? Земля ушла из-под ног. Тише, Лиз, тише. Все хорошо. Расслабься, все будет хорошо. Мои руки начали дрожать, едва удерживая телефон. Я попыталась дозвониться до любимого эльфа, но в ответ лишь тишина и автоответчик.

На лбу выступил ледяной пот. Ничего не могу поделать с собой. Черт. Это конец. Он везде заблокировал меня. Больше я не могла ни написать, ни позвонить. Николь нашла меня с пробитым виском – вероятно, потеряв сознание, я ударилась головой об угол стола.

– Лиззи! О Господи…

– Я не могу без него, Ник. Не могу!

Слезы не переставали капать, смешиваясь с кровью.

– Без кого? – недоумевала она.

Я показала ей переписку. Просидев в кладовке два с половиной часа, я еле-как смогла шевелиться. Внезапно завибрировал мой телефон. Это смс от Макса:

– Здравствуй, Элизабет. Это отец Макса. Макс едва держится. Он подключен к оборудованию. И с этих пор я запрещаю вам общаться. Я отгорожу своего сына от тебя, ведьма.

***

Пришлось ехать с пересадками. Трамвая под номером 82 нет уже полчаса. Странно. Вдруг раздался гудок автомобиля, скрежет металла и истеричные крики людей. Резкий толчок. Трамвай закрутился, завертелся, в глазах потемнело, и я провалилась во мрак…

Открываю глаза. Голова раскалывается на части. Ещё и этот белый свет слепит. В ушах стоит писк медицинского аппарата. Отлично, я в больнице. На мне голубенькая сорочка, к пальцам прикреплены датчики. Тут зашла медсестра с очередной капельницей:

– Мисс Фермолл, вы пришли в себя! Это очень хорошо.

– Что произошло? Как я сюда попала?

Голова шла кругом. Последнее, что помню – то, как ехала на работу, а теперь я здесь.

– Вы попали в аварию семь месяцев назад, были в коме и сейчас пришли в сознание. Месяц мы понаблюдаем за вами, и, если всё будет в порядке, то выпишем.

Боже, я семь месяцев лежала в коме? Какого чёрта? Эта мысль не давала мне покоя. Аппарат с показателями моего сердечного пульса начал пикать быстрее.

– Мисс Фермолл, успокойтесь. Вы живы – это главное.

– Я рождество не пропустила? – на удивление этот вопрос волновал меня сейчас больше всего.

– Нет, не пропустили. За окном середина сентября, – улыбнулась девушка.

Я спокойно выдохнула. Писк аппарата начал замедляться. Хорошо.

Всю следующую неделю у меня был постельный режим. Только после нескольких диагностических проверок мне было разрешено гулять во дворе больницы. Свой первый выход из четырёх стен я решила назначить на воскресное утро. К счастью, на улице не было туч, высоко в небе светило солнце. В саду было мало человек: в основном старички. Ни книг, ни наушников с плеером. Как же здесь скучно.

– Бу! – вдруг раздалось у меня за ухом.

Я оглянулась и увидела своего брата. Глазам не верю! Джон здесь. Мой брат наконец-таки рядом! Он стоял, улыбаясь, и держал в руках пакет с фруктами и букет цветов.

– Привет, сестренка. Как ты?

Моему восторгу не было предела, и я бросилась ему на шею, крепко обняв. Слёзы начали жечь глаза.

– Всё хорошо. Джон, что ты тут делаешь?

– Моя сестра лежит в больнице и только что вышла из комы. Думаю, это достаточно веский довод, чтобы навестить её, – улыбнулся он и, взяв меня под руку, повел вглубь парка. – К тому же, теперь ты будешь под моим постоянным надзором.

– Как? – поинтересовалась я.

– Завтра мы с тобой переезжаем в Норвегию. Там норифы вылечат твоё сердце, и ты будешь жить долго и счастливо.

– Стой. Кто меня вылечит?

– Норифы. Это предки эльфов. Да-да, я знаю, что твой бывший был эльфом. Давай присядем, и я тебе всё расскажу.

Мы сели на лавочку, и он всучил мне цветы. Какая красота!