Двор, где поселился князь Глеб, как отмечал первый муромский краевед Алексей Алексеевич Титов (1783—1848), стал местом, где впоследствии вокруг храма Всемилостивого Спаса был построен Спасо-Преображенский монастырь, его в народе прозвали «Спасским, что на бору», – древнейший в городе и едва ли не древнейший на всем Северо-Востоке Руси.

Многие знают, как именно погибли Глеб и его брат Борис, но позволю себе это вкратце напомнить, поскольку даже в своей смерти Глеб проявил те черты характера, которыми можно объяснить его отношения с жителями Мурома.

После смерти Владимира Святого его приемный сын Святополк Окаянный захватил власть в Киеве, скрыв от всех факт кончины родителя. Братьям он отписал весточки, что, мол, отец плох и вас призывает с ним проститься. А сам подослал к ним убийц. Борис и Глеб не оказали им сопротивления, а встретили свой конец с христианской покорностью, словно знали, что им уготован жребий на небе. Вскоре после этих горестных событий другой их брат, князь Ярослав Мудрый (он тогда правил в Новгороде, а после смерти Глеба к нему перешла и власть над Муромом), разбил вероломного Святополка и занял в Киеве престол своего покойного отца. Муром новый Великий князь передал одному из своих сыновей – Святославу Ярославичу, черниговскому князю. Случилось это в 1054 году.

Удивительное дело, но Муром, удаленный от центра Киевской Руси и даже на какое-то время бывший местом ссылки неугодных политических лидеров, быстро богател и набирал вес. И как только город, окруженный дремучими непроходимыми лесами, смог так скоро превратиться в вожделенный лакомый кусок? Во-первых, благодаря удобству и дешевизне водных сообщений: находясь на пересечении торговых путей, он, в силу своего выгодного географического положения, стал форпостом Волжско-Окского региона. А во-вторых, он вырос в настоящий сказочный «город мастеров», в котором процветали всевозможные промыслы и ремесла, и это подтверждается данными археологических раскопок. Естественно, к нему потянулись соседи, и чаще всего с недобрыми намерениями. Что ж, все это было в духе времени.

В 1088 году Муром подвергся особенно страшному нападению волжских булгар. Незваные гости не отличались гуманностью и щепетильностью: все, что смогли, разграбили, а что не удалось – пожгли. Нет, это не мусульмане напали на христиан, а стая голодных волков на богатое подворье. Население Мурома не было тогда сплошь христианским – аборигены-язычники миролюбиво уживались с немногочисленными христианами, и каждый был занят своим делом, так что набеги имели не религиозную природу, а чисто экономическую: пограбить богатый город – «святое» дело по меркам средневековой морали.

Не прошло и восьми лет, как в 1095 году на город напали и православные соседи – сын Владимира Мономаха Изяслав, правивший в Курске. Муром в то время находился под властью, князя Олега черниговского, сына Святослава Ярославича и внука Ярослава Мудрого. Однако есть историческая версия, что на Муром никто не нападал. Якобы сами жители города, решившие избавится от власти черниговских князей и обрести самостоятельность, обратились к Изяславу, и он пришел и привел к ним своего посадника Олега. «И приняли их муромцы», как гласит летопись. Но как бы там ни было, а под стенами города состоялась страшная битва между ратями законного правителя – черниговского князя Олега, и пришлого – Изяслава. В бою полегло много воинов с обеих сторон, погиб и сам Изяслав. Его отпели по православному обряду – всё-таки не язычники какие! – «и положиша в монастыри святаго Спаса», как отмечал летописец, то есть в Спасо-Преображенском, построенном на месте резиденции святого Глеба.