– Это односторонний город, – говорил между тем Арне, увлекая его за собой по пыльным улицам пригорода вдоль глухих стен невысоких домов, – все города на земле бывают разных видов, в основном двусторонние либо односторонние. Большинство городов двусторонние, но Арво – один из немногих односторонних городов, хотя это в то же время торговый город, сюда могут заходить все.

– Что это значит? – изумился паренёк.

– Значит это, что Арво упирается одним своим краем в горы. Смотри, сразу за внешней стеной идут поселения ремесленников, – он показал назад, на тянущиеся вдоль улицы невысокие, в основном деревянные дома. – А здесь уже начинается торговая часть, дома тут побогаче, каменные. Недалеко находится и торговая площадь – центр любого города, а сразу за ней идут жилища уннумет. Жилища никшчэра тоже там, если они не бродят по земле, а пока живут в городе. Ну и в самом конце, вон там, горная гряда, где живут гэмиус. Там же находится Смотровая Башня.

«Уннумет, гэмиус, а теперь ещё никшчэра!» – Ните казалось, что волосы у него на макушке сейчас встали дыбом, он посмотрел туда, куда указал учитель.

Горы там вздыбились неприступными, уходящими в поднебесье кручами; крепостные стены, усеянные многочисленными зубцами, плавно переходили в бугристые гребни с пиками, обрётшими остроконечность копий.

– Ничего не бойся, ты же со мной, – видимо, заметив его состояние, мягко произнёс Арне. – Ты и так своим испугом едва не выдал себя в воротах. Пора уже тебе перестать бояться выдуманных страхов. В мире есть вещи гораздо страшнее гэмиус или никшчэра.

– Страшнее… двойных и бродящих в темноте, страшнее марра? Что может быть страшнее смерти? – немного заикаясь, произнёс Нита, пристально всматриваясь в лицо своего учителя, строгое в обрамлении длинных тёмных, с проблесками седины волос, схваченных на лбу кожаным ремешком.

– Многое, например, сам страх. Страх порабощает человека, лишает ощущения жизни, хотя и не дарит освобождение от неё. Лишает возможности действовать, возможности что-то изменить. Или, допустим, бессмертие…

– Разве бессмертие страшно? Я не понимаю, – удивился Нита.

– Страшно, когда ты подчиняешь ему жизнь других людей. Ты сам поймёшь это со временем. Закончим разговор потом, тем более что мы уже пришли. Мы остановимся здесь, – Арне указал на невысокое полукруглое здание с покатой крышей, стоящее немного в глубине улицы. Приземистый и длинный дом двумя крыльями охватывал небольшую площадку впереди себя. Скрипела, раскачиваясь на ветру, тёмная от старости резная вывеска, но что на ней написано, Нита понять не смог.

Они зашли внутрь. Перед ними оказался широкий коридор, освещённый трепещущим светом факелов, его дальний конец терялся в сумраке, по обе его стороны виднелись двери и проходы. Арне переговорил с невысоким полноватым человеком, выскочившим им навстречу, и их провели в небольшую комнатку с низким потолком и узким стрельчатым окном, пересекающим стену от пола до потолка. За окном уже была ночь. Тусклые, словно ещё не до конца проснувшиеся звёзды высыпали на небо. В помещении находились две кровати с наброшенными на них ткаными покрывалами, низенький стол и рукомойник. Арне кинул на кровать свои вещи и стал умываться.

– Ты пока побудь здесь, мне нужно встретиться кое с кем, переговорить, – произнёс он, отфыркиваясь, вода, видимо, была холодная. – Сейчас принесут ужин, и потом я уйду ненадолго.

– Мне тоже нужно кое с кем встретиться.

Арне вопросительно посмотрел на него.

– Наш староста Гетан просил, когда я буду в городе, всё рассказать Герену. Правда, я не знаю, где его искать.