Белые перья на голове грифона топорщились в разные стороны. Он водил массивным чёрным клювом от одного волка к другому. Его правая звериная передняя лапа с мощными птичьими когтями сжимала печать, левая держала таможенный бланк. Грифон ёрзал толстым львиным задом по полу. Ему уже надоело сидеть, и хотелось побегать, полетать, но до конца смены оставалось целых пять часов. Он, разминая затекшие мышцы, слегка повёл огромными орлиными крыльями с длинными грубыми перьями, выпятил грудь и повторил:

– Так что там с аг’тефактами?

Первый, более крупный волк, приподнялся на задние лапы, а передними навалился на стойку. Он принюхался к грифону, слегка выпустил когти, тихонько рыкнул и отрицательно покачал головой.

– Пог’ычи мне тут. – грифон отложил печать, бланк, и нависнув над волком, пристально посмотрел тому в глаза. – На пг’овейку захотел?

Волк опустился на пол, наклонил морду и попятился задом, признавая силу грифона. Второй белый волк, с рыжеватыми подпалинами, тут же оттеснил товарища, оскалился на него, заставив сильнее прижаться к полу, и повернулся к грифону:

– Господин офицер, прошу простить моего коллегу, молодой еще, глупый. – со смешком произнёс волк и опёрся передними лапами на стойку. – Первый раз в таком замечательном городе, столько впечатлений, сами понимаете…

– А сам он за себя сказать не может? – спросил грифон, усаживаясь обратно.

– Он в этой ипостаси плохо говорит, речевой аппарат слабоват, понимаете ли. Прошу нас простить, господин офицер.

– Что, совсем не может? – недоверчиво спросил грифон.

– Почти. Мамка в детстве за загривок сильно трепала, вот и повредила беднягу.

Грифон с сочувствием посмотрел на первого волка:

– Ладно, пг’одлжим. В Санкт-Петег’буг’е в животную ипостась обог’ачиваться, запрг’ещено. Ясно?

– Так точно, господин офицер!

Грифон перевёл взгляд на первого волка, ожидая ответа. Тот кивнул.

– Девушек не соблазнять. Волчью ягоду не жг’ать. Ясно? Вот инстг’укция.

Грифон достал, откуда то снизу, толстенный потрёпанный талмуд, прикованный к столу грубой металлической цепью, и хлопнул им перед носом волка. Тот подался вперёд и шумно обнюхал книгу.

– Ознакомились? Тогда пг’ошу печать. – грифон протянул волку таможенный бланк.

– С удовольствием. – ответил волк и шлёпнул лапой по бумаге, оставляя на ней дымящийся след.

– И вас попг’ошу. – обратился грифон к волку, сидящему на полу. Тот тихонько бурча и порыкивая, приподнялся, замахнулся и тоже оставил след на бланке.

Грифон когтями поймал лапу волка, сильно сжал, наклонился и тихо прощелкал прямо в морду:

– И не шалите мне тут.

– Не извольте беспокоиться, господин офицер. Мы знаем правила, всё будет в лучшем виде. Я вас уверяю. – рыжеватый волк забалтывал грифона, стараясь оттереть того от товарища.

– Добг’о пожаловать. – мрачно произнёс грифон и убрал лапу.

– А наш багаж?

– Как обычно. – грифон указал клювом на дверь.

Волк кивнул, хмыкнул и прошёл вслед за молчаливым собратом в комнату для оборотней.

Грифон, сидевший за соседней стойкой и оформляющий группу русалок из Америки, наклонился к товарищу:

– Авкадий певвый, ты его знаешь?

– Да, Аг’кадий втогой, это еще те волчаг’ы. За ними глаз да глаз. – покачал головой первый грифон.

На галерее, проходящей по периметру всего зала, стояли двое мужчин. Они держали в руках по бокалу коньяка. Высокий сухощавый брюнет с аккуратной бородкой, будто только что вышедший из люксового барбершопа, в дорогом костюме и кожаных мокасинах от Гуччи облокотился на дубовые перила и внимательно разглядывал прибывающих.

– Да, суетливо у тебя сегодня.

– Вальпургиева ночь. Что ты хочешь. Да еще и день города. Ничего удивительного, – ответил пухленький невысокий господин с залысинами в старомодном сюртуке, мешковатых брюках и поношенных, но таких с виду удобных туфлях. Он достал из кармана крупные золотые часы с цепочкой, пристёгнутой к костяной пуговице жилетки, и глянул на циферблат, – часа через три ажиотаж спадёт.