Как вы понимаете, Пушкин в своей «Зимней дороге» упомянул именно верстовые столбы. Наверное, подобные отметины на дорогах делались с незапамятных времен, для удобства путников, чтобы знали они, далеко ли еще им до места. Но государственной заботой стало такое вот обустройство дорог, пожалуй, только со времени Петра I. Он основал новую столицу, и ее надобно было соединить с окрестными городами удобными проезжими путями. «Я уже давно говаривал, дабы дороги учредить так, как в Швеции», – написал он в именном своем указе 18 сентября 1724 года.

Два месяца спустя Петр визирует, по-теперешнему выражаясь, программу работ Камер-коллегии: дороги большие измерять и ставить версты – столбы крашеные и подписанные цифирью, сколько верст от Санктпетербурга, и от Москвы, и от других главных городов до сего места. (И еще ставить на перекрестках «руку с надписанием», куда дорога лежит, добавил от себя царь.)

Установка верст, из «подручного леса», была возложена на жителей расположенных вдоль дорог селений. По царскому распоряжению определили специальных людей для наблюдения, «дабы сделанное всегда во охранении было».

Но Петра I не стало; в недолгое правление Екатерины I и Петра II было, видно, не до столбов, так что озаботилась ими уже только Анна Иоанновна, когда ей «известно учинилось, что по дорогам поставленные верстовые столбы подгнили и растащены». В январе 1732 года она указала Сенату: «верстовые столбы, где напредь сего были, сделать и, выкрася, поставить немедленно». При Анне Иоанновне же установили верстовые столбы на новой Петергофской дороге, через Калинкину деревню, о чем свидетельствует сенатский указ от 23 августа 1739 года. Читая другой указ, вышедший год спустя, мы можем представить себе, как выглядели те столбы: краскою их тогда не покрыли, «дабы казенного убытка не произошло», а цифры выжгли по железному трафарету…

В правление Елизаветы Петровны было предпринято «перемерование» дорог. Сенат поручил это ответственное дело геодезии прапорщику Егору Сафонову, и труды его на этом поприще нам тем более интересны, что мы точно можем узнать, чему была равна верста в 1744 году. А именно – 500 саженям (то есть 1,0668 километра), и данная величина с тех пор стала постоянной; до того же в версте насчитывали сажен и до тысячи, да и сама сажень исчислялась по-разному.

От пышного царствования Екатерины II остались нам мраморные верстовые столбы на нынешних проспектах Московском и Стачек и на Пулковском шоссе. В 70-е годы XVIII века они заменили тут скромненькие деревянные. Проект исполнил, как известно, архитектор Антонио Ринальди, а изготавливали эти столбы «при казенном, у почтовой пристани, каменном строении», то есть там, где Ринальди строил тогда же Мраморный дворец.

Однако «версты» из мрамора – это было слишком роскошно. Александр I в 1803 году подтвердил их изготовление «из лесу», по простому рисунку (прилагался к указу), без лишних надписей и украшений. Через несколько лет он же, «по собственному опыту», еще раз потребовал писать на столбах только число верст, поскольку другие надписи «одну лишь пестроту составляют»…

Очень любопытную информацию преподнес лично мне сенатский указ от 1 марта 1839 года. Я-то всегда считала, что начальной точкой отсчета расстояния нашего города от других населенных пунктов является петербургский главпочтамт. Может, с каких-то пор именно так и стало, не знаю, но вот в 1839 году Николай I утвердил положение, по которому начальным пунктом исчисления верст по всем трактам в Петербурге было принято Адмиралтейство, а в Москве – Кремлевский дворец. Хотя во всех остальных населенных пунктах, действительно, были это «домы, где помещаются почтовые конторы».