Почему? Почему он был так неспокоен? Почему вдруг это лицо снова, как привидение, пробудило его чувства, заставив их дёрнуться? Почему он сразу понял – он должен был подойти?

Он несколько секунд смотрел на него, потом, не раздумывая, направился к нему, пробираясь через людей, которые танцевали, смеялись, растворялись в ночи.

Когда он подошёл, африканец уже смотрел на него.

– Мы знакомы? – спросил Сергей. Голос прозвучал странно, как будто он сам ещё не понимал, что за этим вопросом скрывается.

Мужчина не ответил сразу, просто продолжал смотреть.

Его кожа была бархатной и тёмной, почти синеватой в вечернем свете, с едва заметным блеском, как у высеченной, выточенной из редкого камня фигуры. Его взгляд будто искал в глазах Сергея ответ. Он что-то искал. Может быть, он видел что-то, чего не видел сам Сергей? Или, может, он знал?

– Ты изменился, Ник, – сказал он, не улыбаясь.

Сказал почти мягко. Почти по-дружески. Почти с сожалением.

Сергей почувствовал – какой-то тяжёлый груз на сердце, словно что-то невидимое сжалось внутри.

Ник?

Это имя… это имя не могло быть его. Но почему тогда это слово не казалось чужим? Почему оно прозвучало как предсказание? Почему оно вошло в его душу, как будто она была готова его принять?

– Ник? – тихо проговорил он, не понимая, почему именно этот ответ сорвался с губ.

Мужчина не ответил, но его взгляд не покидал Сергея. Он изучал его, словно пытаясь понять, что скрывается за его словами. Как будто этого взгляда было достаточно, чтобы дойти до самого сердца, до самой сути.

Он улыбнулся.

Его белые зубы искрились в свете, так ярко, как лезвие, вспыхнувшее на темном фоне ночи. Улыбка была почти неуловимой, едва заметной, но этого было достаточно, чтобы заставить сердце биться чуть быстрее. Это было не просто проявление радости – это была демонстрация силы, контроля, как у хищника, который знает, что его зубы могут быть не только оружием, но и обманчивой, скрытой угрозой.

– Мы оба знаем, кто ты, – сказал человек, как будто снимая все маски.

Сергей слегка наклонил голову. Было странно, но это его забавляло. Он был готов быть кем угодно в эту ночь.

– Так ты действительно думаешь, что я – Ник?

– Я знаю.

– Уверен?

– Да.

– И что, если я скажу, что ты ошибаешься?

– Тогда ты солжёшь.

Сергей слегка улыбнулся.

– Хорошо. Если я Ник, то кто ты?

Тот кивнул, и в его взгляде было что-то окончательное. Человек, которому не нужно представляться, потому что его имя уже отпечатано в воздухе.

– Сэм, – ответил он.

Сергей несколько секунд молчал. Затем тихо, но уверенно проговорил:

– Ну что ж, Сэм. Если ты Сэм, что дальше?

Сэм откинулся на спинку стула, наблюдая за ним, как мастер наблюдает за учеником, который может ошибиться, но пока не ошибся.

– Ты знаешь, что дальше, – сказал он.

Сергей выдержал паузу.

– Напомни.

Сэм кивнул едва заметно, лишний жест казался неуместным, но его глаза – глубокие и, наверное, весёлые, несмотря на обстоятельства – сказали всё. Он слегка приподнял руку, жест, который был больше знаком, чем приказом.

Сергей не замедлил шагов. Он был частью игры, частью этого хода, в котором не было места колебаниям.

11

Сэм вышел из зала, ведя Сергея по узким коридорам клуба. Музыка осталась позади, лишь шаги отдавались эхом.

Комната была тиха. Сэм закрыл дверь. Легко сбросил пиджак на спинку стула. Ладонь скользнула по столу.

– Здесь можно говорить, – сказал он. Его голос был спокойным. Уверенным. Как у того, кто знает, что будет дальше.

Сергей не сел.

Сэм сидел за баром, его лицо освещал неоновый свет. Улыбка или тень – выражение было неясным.

Сергей чувствовал: ему предстоит сыграть. Пальцы нервно перебирали телефон в кармане.