Сквозь клубы пыли на подъезде к базе они увидели большой купол из стекла, возвышавшийся над зелёной равниной и сверкавший на солнце как алмаз.

– Как красиво! – Воскликнула Маша, придерживая шляпу, и не давая ей улететь от сильного ветра.

Леонов огляделся с улыбкой: глаза ребят, сощуренные от ветра и солнца блестели в предвкушении, да и ему самому не терпелось попасть внутрь.

Они вошли в прохладный вестибюль и прошли по дорожке к лифтам, недалеко от которых находилась неприметная дверь, ведущая на лестницу, сделанную для экстренных случаев. Всё было продумано до мелочей, Леонов остался доволен. Лифт мягко поехал вниз, туда, где располагались основные помещения с научным центром и апартаментами.

«Туда», – подумал Леонов, – «где я проведу остаток своей жизни».

В вестибюле на минус пятом этаже, выкрашенном в приятный глазу бежевый цвет, над входом в коридор мягко и как-то призрачно светилась табличка с надписью «Жилая зона» на двух языках, русском и английском.

Много лет назад, когда в проект вошли иностранные специалисты, все сразу договорились между собой, что будут общаться на стандартном английском. Леонову и всем остальным, хоть и с трудом, но пришлось выучить язык. Только профессор отказался от этой затеи, сказав, что переводчиком будет внучка.

– Мне спокойствие, а ей практика, – пригладив седые усы, тогда заключил он.

Служащий в новенькой выглаженной светло-серой форме, появившийся словно из-под земли, сообщил, что все их вещи уже доставлены и ожидают в личных апартаментах. Это был смуглый молодой человек с приятной улыбкой и гордой осанкой, вероятно, местный. Он искренне считал, что попасть в штат обслуживающего персонала было равносильно выигрышному билету. Леонов вглядывался в серьёзно-важную мину на веснушчатом лице, как у ребёнка, который со всей ответственностью выполняет пустяковую просьбу, данную родителем, и старается изо всех сил, и завидовал ему.

– Сюда, пожалуйста, – затараторил юноша и поспешил открыть перед ними дверь. Коротко вздохнув, Леонов подхватил свою лёгкую сумку и направился вместе с остальными вслед за ним. Постепенно их маленькая компания таяла в туннелях, учёные один за другим занимали свои комнаты и устраивались. Леонов остался последним, кто ещё не увидел своих апартаментов.

– Для вас выделен отдельный кабинет, господин Леонов, – с улыбкой вещал юноша, – он находится в конце коридора.

Леонов шёл, внимательно рассматривая надписи на дверях. Они продвигались всё дальше, и, на мгновение, этот коридор показался Леонову бесконечным. Они миновали комнату отдыха, буфет и большую столовую за стеклянными дверями. Прошли ещё несколько этажей вниз, пока не остановились перед дверью с висящей на ней табличкой с именем Леонова.

– Ваши апартаменты, господин Леонов, приятного отдыха, – пожелал он и скрылся за поворотом.

Наконец, ученый остался один. Он тихо закрыл дверь и опустил сумку на пол. Прислонившись к холодному покрытию двери, учёный вздохнул.

Обстановка внутри его теперь постоянного жилища была аскетичной, как он и хотел: всё было выдержано в едином бежево-сером тоне. В углу располагалось рабочее место с компьютером, по бокам два книжных шкафа с разинутыми ртами пустых полок. Леонов прошёл дальше, во вторую комнату, где стояла кровать и шкаф для одежды. На прикроватной тумбочке горела небольшая лампа для чтения, и стоял свежий букетик каких-то синих цветов, названия которых Леонов не знал. Круглый плафон на потолке равнодушно взирал на него сверху своим выпуклым тёмным глазом. За перегородкой учёный нашёл санузел: персонал базы позаботился о наличии синего, такого же, как и покрывало на кровати, полотенца и двух кусочков мыла.