Многодетных, как ни странно, не нашлось. Ни одного многодетного! И даже, ни единой многодетной! На весь отдел игрушек! Я вообще сомневаюсь, что там было больше трёх, максимум, четырёх родителей хотя бы одного ребёнка. Куда, к чёрту, катится весь этот мир?!

Похоже, они и в самом деле того стоили, эти грёбаные микроскопы. Уж раз за них даже бездетные так бились!

Постельного белья ещё, помню, взяли, и какой-то ремонтной шняги, отверток, пробойников, молотков и плоскогубцев. Можно было подумать, что мы въезжаем в новую квартиру.

Ну и, конечно, водки. Столичной, шесть бутылок. По две туда, и парочку в дорогу. Винстона красного, пару блоков. Тогда ещё Вёрджин тобагго был, настоящий, американский. И восемь коробок финского стирального порошка. Кило по семь каждая. А может и по десять. Тяжеловато, конечно. Зато, недорого!

Четыре сумки, всего-то получалось. Откуда всё взялось? На двоих выходило килограмм сто. Плюс порошок этот, чухонский. И друг мой, Вовка Мурашов, подсунул коробку японских батареек. В последний момент. Маленьких таких, пальчиков. Уже почти просроченных. Сказал, что там это дело нарасхват.

Вовчик знал, что говорит. Жулик он был опытный и в таких делах, вроде, неплохо разбирался. И в Польше, тоже, не раз уже бывал.

На вокзал нас отвёз тоже Вовка, на своей новенькой копейке. Это теперь, жигули прямоугольные, вроде не машина. Узбекский хачмобиль! А тогда, в то время, это была ТАЧКА. Реально! Иномарок тогда ведь ещё не было. А тут целые Жигули, Лада копейка! Не сраный какой-нибудь Запор. Даже не Москвич! Круче только Волга! Река, конечно, не машина. Так что, до вокзала мы ехали на тачке.

Помню, денёк был такой, солнечный, прямо какой-то летний. Вовка всё щурился, от яркого света, потом сунул мне эту коробку батареек:

– Там, говорит, они лимон стоят. Не меньше! В Варшаве, прямо у вокзала, в ларёк сунешь, возьмут, стопудово. Вернётесь, разойдёмся пополам!

Ещё сказал, что ссать не надо. Что всё нормально будет. Вот так прямо и сказал:

– Да не ссы ты, не золото везёте! – И странно как-то, при этом улыбнулся.

Сумки свои тяжеленные, мы запихали кое-как наверх, порошок поставили внизу. Быстренько переоделись, и недолго думая, достали бутылочку Столичной. За отъезд и за успех мероприятия. Ну и так, вообще. По традиции. Что бы в дороге не скучать.

Соседи по купе оказались бывалыми контрабандистами. Со стажем. Поначалу, правда, ребята тихарились. Похоже, мы с Шуриком не вызвали у них большого энтузиазма. А вообще, мне их было даже немного жалко.

Расположились парни так же, как и мы, один сверху, другой – на нижней полке, напротив нас с Бакушей. Тот, что ехал наверху, вёз здоровенную бензопилу под названием "Дружба". В контексте данной хроники, имелась, видимо, в виду дружба народов, Польского и Советского.

Другой вез телевизор. Вроде – Горизонт. Хотя, нет, это был не Горизонт. Горизонт в купе не пролезает. Наверное, это был "Садко". Садко чуть поменьше. Или Радуга, точно уже и не припомню. Да и не в этом суть, дело не в названии. Главное, что и телек и пила, никуда, кроме, как на полки, не влезали. Ни в верхний багажный отсек, ни, тем более, в нижний. Так что, спать им предстояло в обнимку с багажом.

А больше у них, ничего, собственно, и не было. Кроме, конечно, сигарет и водки. Только у них этого добра было чуть побольше. Того же красного Винстона – блоков по пять на каждого. Не выкуришь столько по дороге, как ни старайся. Да и не выпьешь. Даже вместе с соседями по купе.

Разве что, всем вагоном навалиться. Так, у всех, как назло, такая же фигня! Чувствовалось, за бугор, напитки везти придется. Да и Винстон, вероятно, тоже.