– Я понял тебя… Прости. Больше здесь нельзя оставаться. Если сможешь – не выдавай нас.

Он хотел бы взять ее за руку, но мешали кусты.

– Прощай… Я не смогу придти больше.

– Эшара… – кажется, она прикусила кончик косы, чтобы не заплакать.

Он черным мотыльком полетел обратно, едва не натолкнувшись на стражу.

Руки были исцарапаны от плеч, одежда местами порвана.

Пришлось опрокидывать лампу, чтобы одежда эта загорелась. Отговорился случайностью… А руки скрыли рукава лаа-ни. Только бы его не позвали сегодня… Он знал, что просить у слуг, чтобы составить целебную мазь. Но это все утром…

Он упал на лежанку – долго не мог заснуть. Но потом все же провалился в ядовитый туман.

Проснулся от прикосновения. Рядом сидел Хиани и смотрел на него; потом снова провел пальцем по свежим царапинам. Усмехнулся. Заметив, как Йири прикусил губу, улыбнулся непередаваемо ласково – и выскользнул прочь. Только занавеска шевельнулась.

В этот день Йири не звали. Все было спокойно. Сегодня он жадно вглядывался в лица слуг: будь серьезные новости из Западного крыла, он бы понял. Если бы заметили одну Соэн ночью в той части сада, она была бы наказана не очень серьезно. А если бы услышали разговор, из нее по-любому бы вытрясли имя. Она не выглядела сильной, южная девочка. Даже если бы она молчала, узнав, что ее обвиняют, он бы рассказал все. Потому что виновным считал себя.

А Хиани следил за ними своими черными продолговатыми глазами, и в них было знание.

Йири пришел к нему под утро, когда не было опасности невольно поведать что-то посторонним ушам. Тот, как обычно, был ласков, словно дворцовый кот, и столь же непроницаем. Кутался в теплое покрывало – он не терпел холода.

Йири долго смотрел на сидящего рядом, а после неторопливо и сухо рассказал все. Про стену, письмо, – все, кроме того, как там живется Соэн. Это Восточному крылу знать не надо.

– А ты смелый, – усмехнулся Хиани. – Совсем ничего не боишься?

– Ты не выдашь меня?

Он скорчил забавную рожицу.

– Да что тебе Соэн? Она не так уж красива.

– Мне ее жаль.

– Ты еще умеешь жалеть? – это был не вопрос, удивление. – Да… я сразу понял, что ты нечто весьма… занятное.

Близко ладонь.

– У тебя сердце колотится.

– Теперь ты знаешь.

– Кустарник оставил тебе хорошие метки. А на что годен жемчуг с царапинами?

– Пройдет. Под рукавами не видно. А иначе у меня не бывает.

– Кажется, ты произнес это с гордостью?!

– Ты меня выдашь, – говорит он почти спокойно. – Но сначала наиграешься вволю. Я не полевка, Хиани. А ты не кот. И не ласка. Мы люди…

– Что-то хочешь мне предложить за молчание?

– Жизни не покупают.

Хиани рассмеялся.

– Неужто? Хорошо… посмотрим.

И аккуратно оторвал один лепесток у стоящей в вазе хризантемы.

Тогда Йири решился. Какая безумная звезда стояла над ним в тот день?

– Вы позволите мне говорить?

Солнечный прекрасно владеет своим лицом, но сейчас на нем читается удивление – подала голос ваза или занавеска? Так не бывает.

– Говори.

– Я сделал то, чего делать нельзя… – смотрит отчаянно – настолько испуган, что взгляд кажется вызовом.

– Эта девушка была в Восточном крыле только три дня. Она не выходила оттуда. Вашим приказом ее спустили вниз. Ее имя Соэн.

– И что же?

– Мы… успели сдружиться. И я нашел способ увидеться с ней.

Лицо Благословенного не меняется.

– Продолжай, – того не интересуют детали.

Становится очень холодно. Но он говорит, не останавливаясь – если прервется, больше не сможет. Не хватит духу.

– Ей плохо там. Над ней… смеются. Говорят, что она упала, не взлетев.

– Ты хочешь, чтобы я позволил ей уйти?

– На остров Белый?! Нет, – вырывается у него. – Но неужели… никто…не заслужил такого подарка – девушку из Западного Крыла?