– Не хочешь отдавать – не бери, – горячился один из караванщиков. Ему возразил Кенну, нарочито лениво, но с искорками смеха в голосе.

– Да брось. Тот сам предложил помощь.

– А такие, как ты, и рады кусок ухватить, лишь покажи!

Йири застыл в нерешительности, не поняв, о чем речь, и собрался тихо вернуться на место.

– А ты что скажешь, совесть нашего каравана? – громко спросил Райху, заметив мальчишку. И тут же громко хмыкнул, словно сказал смешное.

– Я… не знаю. О чем? – все взгляды обратились к нему, и лицо Йири залила легкая краска.

– А вот загадка, как раз для такого умника, – Райху присел перед ним на корточки, этим словно показывая, какой Йири взрослый и сколь весомо его слово.

– Если один человек долго жаловался, а другому это надоело, и он помог, первый должен быть благодарным?

– Должен.

– А он знать его не хочет. Я не просил, говорит.

Пара человек засмеялось – уж больно забавно это получилось у Райху.

– Все так и было? Это правда? – недоверчиво спросил мальчишка.

– Правда, правда, – подтвердил кто-то. – Только речь о деньгах и товаре шла.

– Ну, как можно деньги и совесть равнять, – засмеялся рыжий приятель Йири.

– Следует возвращать любой долг, – твердо сказал мальчишка. – И, даже если не просил помощи, следует быть благодарным.

– Возвращать? Любой? – прищурился Райху. – А ты плавать умеешь? Может, столкнуть тебя в речку, а после вытащить?

– А здесь мелко, – притворно сожалеющим тоном ответил за младшего друга Кенну. – Только в иле перемажешься. Ты же неповоротливый.

Ночь выдалась необычная – седая. И звезды были подернуты сединой.

– Скоро дожди начнутся, – сказал Хиранэ. – Недолгие, но сильные.

У ночных костров сегодня особо не разговаривали. Сонные были все. Около полуночи волки завыли – сначала неподалеку, а потом за холмами отозвались.

– Волки? – завертел головой Кенну. Хиранэ ответил:

– Тут мало волков. И трусливые. Не нападут.

– Мало, всего два, – Кенну фыркнул. – Один тут, другой за холмом. Сидят, друг друга боятся.

Он протянул руку в темноту, нащупал ухо младшего приятеля, потянул.

– Эй, а ты волчар не боишься?

– А ему что бояться? Он оборотень, – тут же прилетело с другой стороны.

Йири молчал, улыбаясь. Ему было хорошо.

Идти было еще долго, долго…

Он рад был снова увидеть Орэн – река не изменилась ничуть, такая же ласковая. Только на сей раз караван сразу направился к горам. В предгорье Эйсен было куда красивей весной, нежели поздней осенью. Цвели сливы и вишни – нежной пеной, казалось, окутаны ветви; множество розовых, белых и желтых цветов покрывало крутые холмы. А степь между ними была – словно зеленые шелка разбросали.

Вблизи гор леса начались, знаменитые северные, во многих стихах прославленные. С ветвей порою свисали длинные пряди мха; птичье многоголосье вплеталось в речь караванщиков.

– Говорят, тут нечисти много, – осторожно роняли люди, в сумерки оглядывались по сторонам.

Но день сменял день – и разве мелочь какую удавалось краем глаза увидеть; но та исчезала мгновенно.

Засвистели стрелы, и двое охранников забились в судорогах на земле. Еще несколько караванщиков были ранены. Стрела ударилась о борт телеги возле уха Йири, пробила дерево. Он шарахнулся в сторону – и тут же качнулся обратно, не успев подняться на ноги. Из лесу с двух сторон выбежали люди с ярко-зелеными платками на лицах. Больше они не стреляли, набросились на караванщиков молча и с какой-то звериной яростью. Заговорило железо, и звук его был холодным и страшным.

Йири замер на земле у телеги, огромными глазами глядя по сторонам и не зная, на что решиться. Поначалу он даже понять ничего не успел. Как, оказывается, мало времени надо, чтобы убить человека. Достаточно взмаха ножом…