Вот старческой ревности жар

В кипящей воде будто пар

Над волнами вверх поднимает;

Он пенится, с рёвом кидает

На берег волну за волной

И вдаль уплывает с тоской.

Идея безумная – «мщенье!»

Его заполняет мышленье:

Замыслил Орфея убить,

Волною своей утопить.

Но зорко следит Каллиопа,

Чутка она, как антилопа,

Орфея сама охраняет,

Младенца к реке не пускает.

Коварен и злобен Эагр,

Ревнив он, как мстительный мавр;

Затих под скалою, звеня,

И, в зарослях дух затая,

Хотел поглотить он Орфея,

Коварное мщенье лелея

В упрямой своей голове,

Её уподобив змее.

И дух роковой Немезиды^>27

К нему прилетел из Колхиды^>28;

Кружит над Орфеем Геката^>29 –

Она чародейством богата;

И мыслят свершить злодеянье,

Готовя певца в растерзанье

Для бешеных, страшных эриний^>30 –

Слетелись к Орфею богини:

Вот спит он – такой безмятежный,

Прекрасный, невинный и нежный,

Не чает беду пред собою,

Проснись же, Орфей, над тобою

Простёрлись уродские хари,

Тебя поглотить предвкушая,

И в жертву младенца принесть,

Отмстив за Эагрову честь,

Вот-вот уже бросятся слопать!

Дыхания мерзкого копоть

Обдала саму Каллиопу,

Подобна стоит эфиопу –

Черна, и в тоске каменея,

Несчастной во след Ниобее^>31,

Геката во образе змея

Вокруг её всю обвивает,

Дыхание перекрывает!

Но слышите грома удар?

И весь содрогнулся Эагр…

Могучий и грозный Зевес,

Сверкая всей мощью небес,

Предстал перед ним, гнева полный,

Явился в сиянии молний:

«Прочь, мерзкие, злобные духи,

Я внука беру на поруки,

Не смейте к нему приближаться

И вон поспешите убраться!»

Так ветром и сдуло чудовищ,

Как будто и не было полчищ –

В пространстве они растворились,

Бесследно исчезли иль скрылись.

Сияющий славой Зевес!

Все ждут твоих правых словес,

И ждут с замиранием духа:

Воспряла Эагра супруга,

Свободна от мерзкого плена;

Смущаясь, журчит потаенно,

Бормочет и вьётся Эагр –

Беспомощен, жалок он, стар.

А милый, прелестный Орфей?

Сильнее он стал и взрослей,

Рук матери он избегает

И песни свои распевает…

И вот всемогущий Зевес

Решенье своё произнес:

«За злобные поползновения

Не будет Эагру прощения!

Желал погубить он Орфея,

Но сам он погибнет, – мелея,

Иссохнет от чёрной тоски,

И русло засыплют пески.

Не станет он больше журчать,

Плескаться, волнами играть,

Ему суждено испариться^>32

И в серый туман превратиться.

Раскатами мощного грома

Владыка призвал Аполлона;

Явился великий певец,

Орфея бессмертный отец.

«Младенца тебе поручаю,

Его обучить призываю,

И вырастить, и воспитать –

Искусство своё передать!»

Вот так в окружение муз

Попал озорной карапуз.

Младенца отец принимает,

Любимую он обнимает,

И с музами вместе они

Летят, исчезая вдали.

Эагр не отмоет проклятья,

Несчастье смогу ль передать я?!

Жену свою больше не видит

И всё он и всех ненавидит,

Всё тошно и гадко ему;

Теперь ему быть одному,

И должен погибнуть он вскоре,

Какое ужасное горе!

Уже не журчит, а шипит,

Не рябью – слезами дрожит,

Всё сохнет и сохнет по капле…

Ни чайки не видно, ни цапли,

На мутной поверхности вод

Давно уж никто не живёт;

И вот он совсем обмелел,

Да так, что и сам обомлел…

Не вынесет страшной тоски!

И голос раздался реки:

«О, кто за меня отомстит,

В несчастье меня ободрит?

Явись мне, явись, Немезида,

И если сама Антарктида

Предстанет тебе на пути,

Сумей ты её обойти!

Послушай меня ты сейчас,

То мой умирающий глас –

О мщенье к тебе он взывает!

Ты видишь, Эагр умирает,

Исчезну я неотомщённый,

И страшно я тем удручённый!

А ты, о богиня отмщения,

Клянись, что не будет прощения

Тому, от кого пострадал!»

Уж голос его иссякал…

Но был он и вправду услышан,

Утешен Эагр и утишен –

К реке Немезида слетает,

Эагра она ободряет:

«Достигнет Орфея проклятье:

Его не утешат объятья,

Не будет ему в мире счастья,

И вечно во власти ненастья