– Мы боялись, что вы из-за этого соуса голос посадите, – сказала Фан Ло. – А вы, наоборот, говорили, что у вас зуд в горле начинается, если вы соуса не поедите, а когда начинаете петь – вас разбирает кашель.

Она вспомнила, как Ша Лу кашлял на репетиции, неуклюже согнувшись, и невольно рассмеялась, а он рассмеялся в ответ.

– Учитель Фан, вы очень добрая.

От этих слов Фан Ло немного смутилась.

Сначала ей было невыносимо остро глотать эту лапшу, но постепенно язык ее онемел, и ощущение остроты прекратилось. Было так вкусно, что даже слюнки потекли. Незаметно она съела всю лапшу, оставив на дне тарелки лишь немного бульона.

В ней проснулось что-то легкомысленное, и она воодушевленно сказала:

– Пойдемте!

Ша Лу поспешил оплатить обед, аккуратно спрятал в карман сдачу, а потом спросил у Фан Ло:

– А куда?

Она вскинула брови:

– К вам, в Мапинцунь!

Лицо у Ша Лу вдруг стало напряженным.

– Что-то не так? – спросила Фан Ло.

– Учитель Фан, – сказал Ша Лу, – там всё очень бедно. Это дом моего брата и отца. Жена брата поехала в Шэньчжэнь[20] на работу. Их ребенок остался дома…

– Все это давно мне известно, – ответила Фан Ло. – Идемте.

Деревня Мапинцунь отличалась от деревень северной части Китая тем, что дома там не располагались рядами. В Трех ущельях люди селились разрозненно по обоим берегам реки, небольшими группами строили себе дома, чтобы скрываться от ветра и дождя, и деревня не выглядела единым поселением. Ша Лу с поклажей в руках довел Фан Ло до перекрестка, остановился и, немного помедлив, сказал:

– Там – дом деревенского старосты.

Он указал на дом с белыми стенами и красной черепичной крышей, стоявший в долине.

– Учитель Фан, может быть, вам лучше там поселиться? У них хорошие условия – туалет, всё как в городе…

Ничего не отвечая, Фан Ло с силой вырвала у него из рук свою сумку, забросила ее за спину и быстро пошла вперед. Ша Лу шел вслед за ней, стараясь не отставать:

– Учитель Фан, вы куда?

Фан Ло, не обращая на него внимания, продолжала идти. Ша Лу догнал ее, ухватил за сумку и сказал:

– Там дорога в горы, и скоро уже стемнеет, а вы…

Фан Ло продолжала молчать. Но на самом деле ей было смешно, ведь она рассердилась совсем как школьница. Она невольно замедлила шаг, поскольку Ша Лу всё еще тянул ее за сумку, и ответила:

– Вы же сами предложили мне поселиться у деревенского старосты. Куда же вы теперь меня тащите?

– Но его дом вовсе не там!

Лицо у Фан Ло стало серьезным:

– Ша Лу, разве мы не договаривались, что я по поручению Сяо Дина специально поеду к вам и никуда не пойду, кроме вашего дома?

– Ну хорошо, – сдался он.

Они миновали небольшую мандариновую рощу.

– Вот мы и пришли, – сказал Ша Лу, указывая на деревянный дом впереди.

Даже для такого захолустья, как Мапинцунь, этот дом был ветхим – глинобитные стены, дощатые перекрытия, очень маленькие окна… На пороге сидел старик, внешне напоминавший Ша Лу. Его возраст тоже было сложно определить. Ему можно было дать лет шестьдесят с небольшим, но лицо его было морщинистым, как у семидесяти- или восьмидесятилетнего. Он сидел с опущенными глазами, но видел, судя по всему, неплохо, потому что уже издали заметил, что к дому подходит Ша Лу со спутницей. Губы его шевельнулись.

– Это мой отец, – сказал Ша Лу.

Фан Ло не успела заговорить, как старик поднял глаза, острые как шило, и сказал:

– Без дела к чужим не ходят.

Фан Ло испуганно улыбнулась:

– Это вы мне говорите?

Ша Лу в ответ прошептал:

– Мой отец немного чудаковат, порой говорит странные вещи…

А отец Ша Лу бормотал себе под нос:

– Разлилась великая река, наполнила реки малые, коль появится еда в котле – так появится она и в миске…