За одним исключением.

Бьорн был проблемой и мог стать ещё большей, если за девчонкой не уследить. От взгляда Хелен не укрылось, как Беттина засветилась, разрумянилась после того, как навестила своего оборотня. Чутьё ведьмы улавливало исходящие от неё отголоски силы, которую нужно держать в латных рукавицах.

Иначе она разрушит всё.

Будь девчонка поумнее да посдержаннее, можно было открыть ей секрет, но Хелен слишком хорошо знала озорной нрав воспитанницы. Придётся больше времени уделять её учёбе, хочет она того или нет.

Хелен нахмурилась, мысленно корректируя уже набросанный в голове план для занятий принцессы, набила трубку, приоткрыла дверь и запыхтела, прислушиваясь. Из кареты доносились смешки, значит, напуганные дурёхи-прислужницы оклемались, а то после игры в снежки сами были белее снега.

Бьорна растолкали перед отправлением и выпроводили из кареты. Оборотни отличались отменным здоровьем, а этот ещё молодой, крепкий, зельем напоен – не сляжет в горячке. Парень явно и сам удивлялся тому, как быстро и крепко уснул, и выглядел растерянным. Хотя, возможно, дело было в преувеличенном внимании товарищей, в особенности Эрика, с деланой заботой интересовавшегося, удобно ли спалось на перине, не мешала ли горошина, а может, стручок? Пошловатые шуточки нет-нет да и долетали до ушей девчонок, наверное, и сейчас они над ними хихикали, прикрывая ладошками алеющие щёки.

Теперь вся процессия ехала на ферму Нырг. Девчонка-тролль упросила дать ей шанс загладить вину и пригласила к родителям, которые выше по дороге держали постоялый дворик и маленькую ферму. Отказываться не стали – Эрик надеялся побольше узнать о «добрых людях», вдохновивших организацию «сюрприза».

– Эй, красавица, я замёрз, как каменный гроб к ночи Светозарной Луны!

Голос Теобальда слышен был едва-едва, но Хелен на слух никогда не жаловалась. Ишь ты, как в склепе жить круглый год без печи, так нормально, а как в ящике под одеялами – так он замёрз!

– Т-с-с, тебе днём спать положено! До самой холодной ночи года ещё две седмицы, – цыкнула ведьма.

– Каменное сердце у тебя, – совсем тихо вздохнул вампир и умолк.

Хелен сплюнула и закрыла дверь, а следом и глаза.

***

Целью пути оказался устроившийся на опушке леса большой белый каменный дом с несколькими входами, деревянной крышей и маленькими оконцами. Прозрачный дым тянулся из трубы, танцуя медленный фестаньон с ветром, изящные завитки плыли к небу, оставляя за собой сладкий аромат домашнего уюта.

От постоялого двора здесь было лишь название, да и то шуточное. Нырг, смутившись, пояснила, что изредка у них останавливаются другие тролли, в основном родичи. Стоял дом недалеко от дороги, ничем не огороженный, неподалёку темнела постройка скромнее в размерах, явно предназначенная не для людей или троллей – скорее всего, хозяйственная. Из дворового имущества видна была одна только коновязь и колодец под треугольной крышей. Поодаль на заснеженном лугу резвилось маленькое стадо горных козочек: они бегали по снегу, перепрыгивали друг через друга, а иногда и шутливо сцеплялись рогами – длинными, изогнутыми.

– Глэк! Прэг! – заорала Нырг, призывая отца и мать.

Кони ответили испуганным ржанием, рыцари – приглушённой бранью, козочки перестали скакать и повернули головы к дороге. От голоса юной троллихи с деревьев послетали птицы и быстро ретировались в разные направления. Одна из дверей приоткрылась и вышли два взрослых, много крупнее Нырг, тролля. Последовал обмен любезностями, торопливый рассказ Нырг, сдобренный активной жестикуляцией. Заметив выражение ужаса на мордах троллей-родителей, Хелен сочла нужным вмешаться и спокойно объяснила ситуацию: к счастью, глава тролльей семьи жил здесь давно и знал человеческое наречие.