– Хорошо, – глухо проговорил он. – Вечером. Покажу. Сейчас не время.

С этими словами он хлопнул коня по шее, заставляя прибавить шаг, и снова поехал вровень с окном кареты. Эрик поглядел ему в спину, скрипнул зубами, но на дороге у кромки леса уже показались фигурки разведчиков, и пришлось переключиться на более срочные вопросы. Он почти надеялся, что на старой мельнице прячется вооружённый до зубов отряд, и можно будет с чистой совестью развернуться и поехать обратно. В конце концов, досидеть до весны можно и в столице, вряд ли король откажется приютить сестрёнку…

Но реальность была неумолима – ничего, кроме сугробов и ворон, разведчикам не встретилось.

Судьба упорно вела отряд вперёд.

***

Хелен выставила девиц прочь из кареты принцессы, и те, надув губы, расположились в более скромной повозке ведьмы. За обнаружение вампира в сундуке можно было не переживать: Теобальд днём спал как убитый, а зеркалу пригрозили расправой, если будет орать. Но на всякий случай замотали в меха. Так что вампир лежал в обнимку с ворованным зеркалом на дне сундука, а сверху были навалены вещи, к которым придворные и пальцем не прикоснутся – закопчённые сковородки.

– Фи, какая гадость, – скривила губки Долли, и Элли её поддержала.

– Я те дам гадость! Это прабабки моей ещё сковородка, хоронить с ней собирались, я из гроба достала, – сурово сдвинула брови Хелен, и они поверили. И заклятий никаких не надо.

Ведьма, кряхтя и охая, поднялась в карету с помощью молчаливого, сосредоточенного Бьорна и накрепко закрыла дверцу.

– Нянюшка, что-то стряслось? – зевнув, спросила Беттина.

– Ты мне скажи, золотко. Бледна ты стала. Боишься чего?

– Так ночью не спали, – улыбнулась принцесса. В её глазах мелькнула искра озорства, ночной секрет она обещала сохранить и не выдавать «этому противному Эрику». – Я не боюсь дороги – Бьорн всех врагов один может победить!

Хелен заметила, как взгляд принцессы застыл, губы приоткрылись, и она тихонько вздохнула.

– Что, замечталась? – понятливо кивнула Хелен.

Ещё один нежный вздох.

– Няня, ты же тоже когда-то была молода. Ты видела, какой он. А меня везёт немуж к старому дряхлому мужу. От одной мысли об этом мне плохо и зрение меняется чаще обычного.

– Как меняется? – осторожно уточнила Хелен.

Она уже знала ответ, но необходимо было убедиться… А вдруг ошибка, вдруг всё-таки обойдётся?

– Как обычно, – пожала плечиком принцесса. – Всё становится красным, когда я злюсь или… знаешь… щекочет в животе при взгляде на Бьорна. Как у всех.

Ведьма сдержала фразу «у всех такого нет» и как ни в чём не бывало продолжила:

– Может, тебя ещё что-то беспокоит?

Беттина нахмурилась, помолчала и с неохотой призналась:

– Сны. Такие тяжёлые… Я как будто испытываю жажду, которую ничем не утолить, просыпаюсь – болит живот и в горле сухо. Или багровый туман, в котором кто-то меня зовёт, – она поёжилась и отвернулась к окну. – Может, у тебя найдётся средство от дурных снов?

Хелен взяла в ладони руку принцессы – ледяная, – и ласково погладила.

– Солнышко, а давно это началось?

– Как шестнадцать исполнилось, – снова зевнула Беттина. – Я почти привыкла. А сны – совсем недавно. После свадьбы.

Хелен неслышно вздохнула и помянула про себя пару морских демонов, а вслух произнесла:

– Жаль, деточка, что твой брат выставил меня прочь, и я не могла за тобой присматривать последнее время. – Она улыбнулась и постаралась придать взгляду участливость, а голосу лёгкость. – Сварю тебе настой, полегче станет, милая.

«Только бы доехать, а там уж я разберусь», – подумала она. Сейчас стоило предложить девочке поспать, сонные чары отлично справятся с кошмарами, и карета качается так уютно, и ёлки за окном тянутся монотонно, усыпляюще…