За два года до того, как Александр Белл изобрел телефон, он кричал в ухо мертвого человека.

Ухо, барабанная перепонка и соответствующие хрящи были вырезаны у трупа хирургом, помощником Белла, чтобы тот – молодой преподаватель ораторского искусства – мог изучить, как барабанная перепонка передает звуки. Белл приладил к ней соломинку, на другой конец поместил кусочек покрытого копотью стекла, а на выходе прикрепил воронку.

Когда испытатель кричал в воронку, барабанная перепонка вибрировала, соломинка приходила в движение и оставляла отметки на закопченном стекле. Поначалу Белл надеялся, что эти отметки помогут в обучении речи глухих детей и подростков – в том числе его жены по имени Мейбл Хаббард. Но вскоре понял, что у сделанного открытия может быть гораздо более широкое применение.

Если звук мог не только подавать вибрации на соломинку, но и порождать электрические колебания, то слова способны преодолевать те же расстояния, что и электричество. Все, что потребуется, – это подобие барабанной перепонки на одном и на другом конце.

На появление этой мысли вдохновил череп мертвеца. Таким образом, мертвые стали причастны к телефонной связи еще за два года до того, как появился первый телефон.

На севере Мичигана листья опадают рано, и к середине октября деревья уже стояли голыми. Это придавало пустым улицам Колдуотера жутковатый облик, будто мощная сила прошлась по городу и высосала его без остатка.

Но эта пустота задержалась ненадолго.

За пару дней до того, как мир узнал о колдуотерском чуде, Джек Селлерс, гладко выбритый, в накрахмаленной синей рубашке, с зачесанными назад волосами, стоял посреди обгоревшей кухни Тесс Рафферти. У него на глазах женщина добавила ложку быстрорастворимого кофе в кружку с уже налитым напитком.

– Так кофеина больше, – сказала она. – Пытаюсь не заснуть: вдруг она позвонит поздно ночью?

Джек кивнул. Осмотрелся. Огонь не сильно повредил первый этаж, хотя от дыма некогда песочные стены выглядели как поджаренный хлеб. На столешнице Джек заметил уцелевший в огне старенький автоответчик и, конечно, драгоценный телефон Тесс – бежевый настенный аппарат, вернувшийся на свое место слева от кухонных шкафчиков.

– Значит, у вас только такой телефон?

– Это дом моей мамы. Так ей больше было по душе.

– И вам тоже всегда звонят по пятницам?

Тесс помолчала.

– Вы меня допрашиваете?

– Нет-нет. Я сбит с толку так же, как и вы.

Джек потягивал кофе и старался не поглядывать на Тесс слишком часто. Он объяснил, что зашел в дом, чтобы оценить ущерб от пожара: в городках вроде Колдуотера полиция с пожарными работали сообща, – однако оба понимали, что Джек лукавит. Ведь в ночь пожара он распорядился, чтобы телефон Тесс вынесли из огня. Зачем ему это? Разве что Джек понимал, что этот телефон особенный.

За пятнадцать минут они рассказали друг другу всю правду. Все равно что поделились самым важным в мире секретом.

– Да, – сказала Тесс, – мне звонят лишь по пятницам.

– И всегда сюда? На работе такого не случалось?

– Я не была на работе. Я заведую детским садом. Сотрудники пока справляются сами. А я придумываю отговорки, почему не смогла приехать. Честно говоря, я все это время даже не выходила из дома. Глупо, конечно. Но не хочется пропустить ее звонок.

– Можно кое-что спросить?

– Угу.

– Что она сказала, когда позвонила первый раз? Ваша мать.

Тесс улыбнулась.

– В первый раз было что-то вроде послания. Во второй она хотела рассказать мне о небесах. В третий я спросила, каково там, а она все повторяла: «Здесь так прекрасно». Сказала, что боль, которую мы испытываем, нужна для того, чтобы мы ценили то, что ожидает нас после.