В кабинете Марго надела белый халатик, а Елена Николаевна с удовольствием обнажилась до пояса и легла на кушетку. Поводив датчиком по неугомонному телу подруги, Маргарита Васильевна сказала:

– Да все в порядке с твоим сердцем.

– Если бы, – возразила Елена Николаевна, одеваясь, – если бы.

– Опять неудачный роман?

– Хуже. Не могу точно сказать, во сколько мне обходятся эти козлы. Но последний претендует побить все рекорды, – она покопошилась в сумочке и бросила на стол визитную карточку, исписанную витиеватыми наклонными буквами. Маргарита Васильевна взяла ее двумя пальчиками и прочла:

Аркадий Михайлович Стыгар, психоаналитик.

– Стой-стой-стой, Лена, стой-стой-стой. – Маргарита Васильевна что-то усердно старалась вспомнить. – Кажется, я его знаю.

Елена Николаевна насторожилась.

– А, может, не он, – вздохнула Маргарита Васильевна, возвращая визитку. – Одно тебе, Ленка, скажу: если у нас на курсе в мединституте кто-то был со странностями, то он обязательно специализировался по психологии, а если к этим странностям прибавлялась сексуальная озабоченность, то он в конце концов оказывался сексопатологом. Ну, рассказывай.

– Познакомились в Третьяковке. Очень интересно говорил о картинах. Обменялись визитками. А на следующий день, – Елена Николаевна возбудилась и заерзала на стуле, подложив под попку руки ладонями вниз и выпятив почти к лицу Маргариты Васильевны грудь, – представляешь, буквально на следующий день он является ко мне в нотариальную контору. Я так ему обрадовалась, даже просияла. А он это заметил, вспетушился, понес: у меня много перспективных трудов, мне от вас нужно пять тысяч долларов, чтоб их издать. Я так и присела, хоть и сидела.

– А что ты им сразу свои визитки суешь? Они ж после этого видят в тебе не просто бабу, а бабу с деньгами.

– Ну что ты, Марго, пургу метешь? Сколько мне лет? Что я – Веласкес, чтоб на своей морде что-то гениальное каждый день рисовать? Посмотри, что на голове осталось! – она в щепотке потерла свои волосы. – Надо хоть чем-то блеснуть…

– При чем тут Веласкес? Ах, да… Ну?

– Ну, гойя-врубель-пикассо. Долго догоняешь. Так вот, сидючи в кресле, я присела, а потом набралась духу и говорю: знаете, мне от вас только одно нужно. Гениальность, конечно, не помеха, но в данном случае она абсолютно ни при чем… А он: так я ж от этого не отказываюсь!

– Н-да…

– Как мне быть? – почти жалобно спросила Елена Николаевна.

– Заключи с ним контракт. Пусть переспит с тобой на пять тысяч долларов.

– А это как рассчитать? – Маргарите показалось, что Ленка задала вопрос серьезно.

– Год, полтора… Да не знаю я! А что за гениальные труды?

– Какая разница? Пусть хоть бред сивой кобылы, мне главное другое… Контракт, говоришь? А как у тебя дела?

– Да вот, мне поручено клинику освятить.

– Тебе???

– Прости, не так сказала. Мне поручено организовать процедуру.

– Бррр! Ты пригласи меня на освящение. И этого, оборзевшего. Не хмурься, он встроится. Сперва я проведу с ним собеседование. Ладно, я пошла.

И ушла с какой-то своей идеей. Маргарита Васильевна подумала, что не знает, смеяться надо или плакать. Все у людей в головках перепуталось. Потом вдруг что-то вспомнила и вслух сказала:

– Да я сама ничего не понимаю! – Она пододвинула ближе к себе телефон и быстро набрала номер, не заглядывая в записную книжку. И где-то далеко, в Филях, в ободранной квартирке раздался тихий звонок, как робкий зов потревоженного одиночества, пытающегося пробиться через расстояния, рассеяние, непонимание…

Но к телефону никто не подошел.